Белая и пушистая

Серова Марина Сергеевна

Стрельцов постучал и тут же толкнул дверь.

– Да, да, войдите, – приятный мягкий мужской голос прозвучал уже тогда, когда Стрельцов уверенно протискивался в кабинет.

Я невольно представила себе такого тихого, уже пожилого врача, спокойно дорабатывающего до пенсии. Оказавшись внутри, я отметила, как сильно ошиблась.

Сидевшему за массивным столом мужчине было не больше сорока. Темные волосы слегка подернуты сединой, которая придавала ему шарм солидности и благородства, карие глаза смотрели на всех нас спокойно и с вниманием. Увидев Стрельцова, он тут же встал и улыбнулся. Улыбка

его была не то чтобы радостной и приветливой, но вежливой. И вообще от него исходили спокойствие и уверенность в себе. Но уверенность не та, что у Стрельцова, граничившая с хамской бесцеремонностью и осознанием собственной вседозволенности, а уверенность опытного профессионала.

– Рад, что вы пришли, – начал он. – А где же ваш человек, который… – Навицкий слегка замялся, подбирая слова, чтобы потактичнее выразиться.

Однако Ангелина Михайловна сама ему помогла:

– Я хочу представить вам Иванову Татьяну Александровну, она будет заниматься расследованием смерти Жанны. – последние слова дались ей совсем тяжело, и она замолчала, справляясь с подступившем к горлу комом.

– Вы? – мужчина посмотрел в мою сторону с удивлением, но это продолжалось лишь миг.

Выражение его лица вновь стало любезным.

– Сергей Юрьевич Навицкий, – представился он, галантно поклонившись мне.

– Я со своей стороны хочу попросить о том, чтобы Татьяне Александровне было оказано всяческое содействие в проведении расследования, – тяжелым броненосцем вклинившись в наш диалог, произнес Стрельцов. – Она будет держать меня в курсе того, как продвигается дело.

– Роман Анатольевич, – спокойно ответил Навицкий, – разве мы дали вам повод считать по-другому? Я же лично обещал вам, что весь персонал клиники окажет содействие в расследовании – как официальным органам, так и человеку, занимающемуся этим частным образом. Посильное, разумеется. Полагаю, вам не нужно, чтобы люди придумывали то, чего не было?

Стрельцов пару секунд молчал, потом коротко ответил:

– Нет. Мне нужна правда.

– Вот и отлично, тогда можете ни о чем не волноваться, – пожал плечами замглавврача.

Стрельцов тем временем протянул мне свою визитку и сказал:

– Ваш телефон мне известен, за информацией я вам буду звонить сам. Вы же звоните мне только по делу, если понадобится помощь, – я очень занят.

– Я вас понимаю, спасибо, – кивнула я.

– Ну что ж, я всем сказал все, что хотел, на этом свою миссию считаю законченной, – посмотрев на часы, заявил Стрельцов. – Дальше – уже ваша епархия, что называется.

– Без вопросов, – кивнула я.

И Роман Анатольевич, скороговоркой попрощавшись на ходу сразу со всеми, стремительно покинул кабинет Навицкого.

– О, – спохватился тем временем хозяин кабинета, – что же мы все стоим? Прошу, присаживайтесь.

Он вернулся на свое место за столом, а мы с Ангелиной разместились напротив в удобных креслах.

– Так вы действительно занимаетесь частными расследованиями? – удивление так и сквозило в его голосе, сколь бы ни пытался Навицкий его скрыть.

– Действительно, – коротко кивнула я.

– Может быть, кофе? – обратился он тем временем к Ангелине.

Мне показалось, что Навицкий слегка нервничает.

– Нет, спасибо, –

встала Стрельцова, – я, пожалуй, вас оставлю. Я ведь уже сказала все, что хотела. Вы простите меня, пожалуйста, но я очень устала. Очень надеюсь, что у вас все получится. Татьяна, вы, пожалуйста, звоните мне как можно чаще, хорошо? – попросила она и, слегка усмехнувшись, добавила: – В отличие от Романа, я не столь занятой человек и буду ждать любых новостей.

Я заверила, что так и поступлю. Ангелина Николаевна вышла, и мы с Навицким остались вдвоем.

– Она уверена, – Навицкий кивнул на дверь, – что ее дочь убили. Я ее понимаю: это очень тяжело – потерять собственного ребенка, даже если он уже не малыш. У нее, по-моему, больше детей нет, и это еще больше усугубляет ситуацию. А отец, похоже, не сильно переживает. Расстроен, конечно, но больше думает головой. А она – сердцем. Что ж, это естественно для женщины-матери. М-да…

Он побарабанил пальцами по столу. Я не стала подключать собственные размышления на эту тему и постаралась поскорее перейти к делу.

– Сергей Юрьевич, а вы сами что думаете по поводу случившегося? – спросила я.

– Пока нет официального заключения о смерти, и я надеюсь, что это просто случайность, – развел руками Навицкий. – Кошмарная по своим последствиям, но все-таки случайность.

– Но случайность не могла произойти сама по себе, верно? – посмотрела я на него. – За нее кто-то отвечает?

Навицкий глубоко вздохнул и закатил глаза.

– Формально, конечно, ответственность несет клиника, – не очень довольно проговорил он. – Но вы же понимаете, что это вовсе не означает, что она виновата! Я же говорю – скорее всего, это нелепая случайность. Она может случиться в любом месте и в любое время.

– Случайность или халатность? – сощурилась я, прямо глядя на Навицкого.

Тот с трудом выдавил из себя любезную улыбку и рассмеялся деланым смехом.

– Вы непробиваемы, – покачал он головой.

– Просто я выполняю свою работу, – пожала я плечами. – Мне нужна истина, а не подтасовка фактов.

– Неужели вы считаете, что мы станем подтасовывать факты? – удивленно воззрился он на меня. – Да боже нас упаси! Если потом это вскроется, репутации клиники будет нанесен еще больший удар, чем от этого… инцидента. Зачем нам обвинения в мошенничестве, подлоге? Я вам признаюсь честно: я не хочу лишиться клиентов. От них зависит мой заработок. Не хочу показаться циничным, но ведь врачи для того и существуют, чтобы лечить больных, верно? Как бы далеко ни шагнула медицина, люди, увы, будут болеть всегда. А мы призваны их лечить.

И он улыбнулся, теперь уже естественно, вновь возвращаясь в свой обаятельный облик.

– А смерть студентки разве не нанесет удар вашей репутации? – спросила я. – Разве не может она отпугнуть клиентов? Этого вы не боитесь?

– Нет, – просто ответил Навицкий. – Это, конечно, неприятно, но опасаться тут нечего. В конце концов, это же смерть студентки, а не пациента. Хотя и от последнего никто не застрахован. И это вовсе не означает, что виноваты врачи. Люди умирают, это естественный процесс. Такое может произойти и в самой лучшей клинике, если человек обречен. Мы не боги, разумные люди должны это понимать.