Белая кобра

Меньшов Виктор

Сам он подошел к Каракурту, который стоял возле окна, смотрел с безучастным видом на улицу и курил тонкую черную сигарету.

— Бабские сигареты куришь, — недовольно произнес заряженный на скандал Корней. Ему нужно было на ком-то выместить притаившуюся злость.

Но Каракурт ничего не ответил, даже глазом узким не повел, ни одна ресничка не дрогнула.

— Что молчишь?! — распаляясь, почти закричал на него Корней.

— А что ты хочешь от меня услышать? — спокойно пожал плечом Юлдашев. Ты сам не маленький, все понял.

— Понял,

понял, — проворчал Корней. — Дальше что делать будем?!

— Искать, — невозмутимо отозвался бывший майор.

— Что искать?! Кого искать?! — взорвался криком Корней, даже его подручные оглянулись.

— Чего вы там возитесь?! — заорал Корней на них. — Кончайте вы с этим…

Послушный его приказам верзила по кличке Бульдог, личный телохранитель Корнея, накинул на шею пенсионеру Лютикову шнур оборванного телефона.

— Так что и где мы будем искать? — успокаиваясь, спросил Корней ещё раз.

— Товар и деньги, — ответил Юлдашев.

— Да что ты говоришь?! — взвизгнул, начиная опять заводиться, патлатый Корней. — А я думал, что ветер в поле. И где теперь мы будем искать наши деньги и товар?

— Почему он башку не моет? — неприязненно подумал чистоплотный Юлдашев, брезгливо глядя на сальные, неряшливые пряди длинных волос патрона. — Надо бы ему сказать, противно смотреть.

И, конечно же, не сказал. Он сказал совсем другое.

— Искать наши деньги и товар мы будем у тех, кто взял все это. Что ты придуриваешься, Корней? Ты меня на голый понт не бери. Меня твои блатные штучки не пробирают. Я четыре войны прошел, такого повидал, что тебе ни на какой зоне не покажут. Ты же сам прекрасно знаешь, что менты нас прокатили. Давай, я смотаюсь в ГАИ, выясню быстренько адреса тех, что с джипа.

— А я что буду делать? — спросил Корней, сам того не зная, что задал именно тот вопрос, который и запрограммировал услышать от него коварный Юлдашев.

— А ты пока съездишь к Фаруху, он там икру мечет, ему же ничего пока не сообщили. Расскажешь ему, что и как, — не моргнув глазом пояснил Юлдашев.

В этот момент он отчаянно блефовал. Если бы Корней согласился, бывший майор оказался в сложной ситуации, поскольку успел уже в общих чертах сообщить Фаруху о некоторых накладках, пообещав подробности доложить позже. Если бы встреча Фаруха и Корнея состоялась, непременно выяснилось бы то обстоятельство, что Юлдашев соврал Корнею. Это могло сразу же резко настроить крайне подозрительных Фаруха и Корнея против него.

Но все же и на этот раз Юлдашев рассчитал все верно и тонко. Корней думал недолго, ему явно не очень хотелось предстать перед разгневанным Фарухом и сообщить ему о том, что его более чем миллион баксов накрылся, и в придачу ещё весь товар, стоивший в несколько раз больше, если продавать его в розницу. К тому же Корнею предстояло ещё объясняться по поводу провалившегося дела с братвой, бабки были из воровской кассы.

Прикинув все эти варианты, которые за него давно просчитал Юлдашев, Корней проворчал:

— А чего это ты раскомандовался, кто куда поедет? Вали-ка ты к Фаруху, а я отправлюсь в ГАИ, там и мои знакомые, между прочим.

— Как скажешь, — хладнокровно согласился Юлдашев, внутренне вздохнув с облегчением. Его рискованная игра взяла первую взятку.

Он не стал откладывать, чтобы не дать времени передумать Корнею.

Тот моментально забыл о Юлдашеве, заторопился и отдавал последние указания своим боевикам, чтобы те организовали съемку видеокамерой. Юлдашев сразу понял, что его патрон задумал отправить пленку на телевидение, были там у него свои каналы, которыми он очень гордился.

Решив про себя, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под ногами не мешалось, Юлдашев вышел из квартиры, с облегчением вздохнув на улице. Он не любил лишнее насилие. Прошедший несколько войн бывший майор не боялся вида крови, его не пугала смерть ни в каких её проявлениях. Но человек высокой внутренней дисциплины и целеустремленности, он не любил излишеств в своей не самой чистой работе.

Во дворе Юлдашев обошел жигули, на которых его привезли сюда, со стороны водителя, открыл дверцу и сухо приказал сидевшему за рулем верзиле:

— Вылезай!

— Да ты чё?! — опешил верзила, который был приставлен Корнеем к бывшему майору не только как водитель, но и как соглядатай.

Впрочем, майору это было хорошо известно, но до поры до времени он терпел, вот почему сейчас он с таким удовольствием воспользовался случаем поставить на место этого тупого верзилу, который ему порядком надоел.

— Ты не понял? — сквозь зубы ещё раз спросил Юлдашев.

— Да ты чё, Каракурт? — покрутил толстым, как сосиска, пальцем возле виска водитель. — Меня на эти колеса Корней посадил, и пошел ты…

Договорить ему не удалось. Юлдашев неожиданно ткнул ему в глаза пальцами, сделав «вилочку», а когда водитель инстинктивно, схватился двумя руками за лицо, ухватил его за грудки и легко, словно весил этот бугай не сто с лишним килограммов, а был внутри надувной, выдернул его из машины и отбросил в сторону, специально сделав это так, что уселся тот в единственную грязную лужу во дворе.

Юлдашев взял с сидения тряпку, брезгливо вытер руки, отбросил тряпку в сторону и сел в машину, не обращая внимания на ворочающегося в луже верзилу. Он включил зажигание и выехал со двора. Никто из водителей других бандитских машин даже не вылез наружу.

Бывший майор поехал в сторону большого рынка. Замедлив скорость возле его ограды, поехал вдоль, и остановился недалеко от метро. Там, у входа на рынок, стоял большой медный котел, под которым тлели дрова, над котлом поднимался легкий пар, а возле котла вертелся смуглый высокосокулый раскосый азиат с кожей цвета медного котла, в котором он что-то помешивал.

Азиат поглядывал вокруг и покрикивал с сильным акцентом, не очень громко, но непривычный тембр его голоса и акцент выделялись диссонансом из монотонного шума толпы.