Белая кошка в светлой комнате
Шрифт:
– Не думала я, что эдак-то обернется… Ох, Никитушка, натворил…
– Это ты?.. – выговорил Самойлов. – Ты меня подставила?..
Она услышала шум и поспешила уйти, бросив его умирать.
– Василиса рассказала Никите, когда он снова приехал сюда, что Фрол догадался, кто его сдал, – закончил Софрон Леонидович. – Плакала, говорила, мол, не хотела, чтоб так все случилось.
– Почему он был уверен, что его не найдут?
Софрон Леонидович взглянул на Щукина,
– Не знаю.
– Значит, вендетта закончилась в следующий его приезд, так?
– Вендетта? Ну, можно, и так сказать… Он сначала узнал много нелестного о Георгии, видимо, сомневался. Но выяснилось, что сын идет по стопам отца, на заводе его не любили за придирчивость, резкость, за нетерпимость…
– Да, серьезная причина, чтобы убить, – скептически заметил Щукин. – У кого же не бывает конфликтов на работе? Из-за этого надо убивать?
– Ну, конечно, дело не в том. Дело в клятве. Он поклялся у могилы матери, что уничтожит Самойловых. В Никите жила уверенность, будто они – исчадья ада, а его оставили жить высшие силы, чтобы его руками убрать негодяев. Поймите, не на пустом месте выросли ростки лютой ненависти.
– А вы оправдываете убийцу, – подковырнул его Щукин.
– Я прошел тот же страшный путь, – возразил Софрон Леонидович. – Знал бы, кто виновен в смерти моих родных, поступил бы так же, как Никита. Но у моей ненависти не было конкретного лица, разве что вся наша система. Только систему убить нельзя, а вот от мрази кто-то должен очищать мир. Это мое мнение, и с него меня не сдвинуть.
– М-да… – задумчиво произнес Щукин. – А ведь вы, Софрон Леонидович, получается, соучастник преступления…
– Пугаете? – усмехнулся тот. – С сорок первого по пятьдесят третий все мои страхи были исчерпаны, я не боюсь.
– Ну, тогда вернемся к Валентину. По логике, семью Валентина уничтожал Никита Огарев, так? Значит, и в Валентина стрелял он. Где сейчас Никита Огарев?
– Его нет.
– То есть вы хотите сказать, что Огарев умер?
– Я сказал то, что сказал. Будете искать Никиту? Ха-ха-ха-ха… Предупреждаю: потратите зря время, не найдете.
– Но кто же стрелял в Валентина?
– Этого я не знаю.
– Хорошо, пойдем другим путем. Кому вы рассказывали историю Огаревых и Самойловых?
Едва Щукин успел задать вопрос, как получил ответ:
– Никому.
– Позвольте вам не поверить. Вы говорили, что случайность не бывает случайной. Как же один и тот же пистолет, убивший деда и отца, выстрелил в Валентина? Именно пистолет «вальтер», а не какой другой. У кого сейчас пистолет Огарева?
– Я рассказал вам все, надеясь, что вы проникнетесь… той силой долга и возмездия, которые охватили Никиту, то есть поймете причины…
– А я проникся. Более того,
– Какая чушь!!! – подскочил Софрон Леонидович и заходил по кухне. – Нет, это… черт знает что!!! Я теперь понимаю, почему в нашей стране бардак! Потому что посты занимают… такие, как вы! Да вы просто крокодил, которому без разницы, что глотать…
Щукин и не сомневался, что сказал чушь. Да он попросту подлавливал Бубу, полагая, что выдавить из него признание легко примитивным путем – предъявить обвинение в совершении преступления. Биологическая природа человека великолепно настроена на самосохранение, и, когда ему предъявляют страшные обвинения, она выстраивает защиту: это не я, это он. Архип Лукич дал шанс Бубе:
– Значит, не вы? Но кто? Стас Тригуб? А вы помогали ему?
Однако Софрон Леонидович крепкий орешек. Он побагровел от негодования и раскричался:
– Вы ничего не смыслите в вашем деле, раз несете чушь!
– Докажите обратное, – провоцировал его Щукин.
– Да пошли вы к черту! – вдруг успокоился Буба, снова сел и яростно заколотил ложкой в чашке, хотя сахар давно растворился, а чай остыл. – Это вы доказывайте. Все, больше ни слова от меня не услышите.
Архип Лукич понял, что его просят выйти вон, поднялся:
– Вы зря так горячитесь, Софрон Леонидович. Станьте на мое место, сопоставьте факты – и придете к тому же выводу. Зря не хотите мне помочь. А заодно себе.
– Да плюю я на ваши домыслы! – рявкнул тот и отвернулся.
У дома Щукина ждали ребята с Бациллой и Клюквой. Щукин сразу же отъехал, поставил машину так, чтоб не бросалась в глаза, а ребята забросали его вопросами:
– Ну? Что там было? Как он? Что говорил?
– Я похож на крокодила? – вдруг спросил Архип Лукич с улыбкой. Парни осеклись, непонимающе смотрели на него. – Ну же, честное признание где?
– Вылитый! – Видно, Клюква хотела угодить Щукину, потому и подтвердила нелестное определение Бубы.
– Дува! – толкнул ее в бок Бацилла. – Обидева чевовека. Не свушайте ее, товавищ начавник, она дува.
– Сам дурак, – отбилась Клюква.
– Тише, тише, господа, – рассмеялся Щукин. – Сейчас должен выйти один человек, вы на него посмотрите и скажете, он сидел за рулем или не он. По моим предположениям, долго ждать не придется…
– А вот и он! – указал на Софрона Леонидовича Вадик. – Ого, как бегает! При такой комплекции да в таком возрасте!.. Куда это он? В гараж! Архип Лукич, куда он собрался?