Белая крепость
Шрифт:
– Это не войнушка! – нахмурился Олег. – А историческая реконструкция!
– С палками, что ли? Вдвоём?
Вовка с неприятной усмешкой принялся деловито отряхивать рукавицами снег с куртки:
– Чего-то выдумываем всё, играемся… люди уже смеются…
– Это, что за люди смеются?
– Наташка… и вообще… все в школе нас дурачками считают…
– Вообще у нас с тобой клуб исторической реконструкции, забыл?
– Ага, из двух человек… клуб, ха-ха…
– Есть ещё Колька, – машинально бросил Олег. – Вот выздоровеет
– Да он соврал, что болеет. Сам в кино в Томкой пошел.
– Врёшь!
– Да чего ему врать? Он нас с Наташкой звал. На «Человека-Паука» в три «Дэ».
Усмешка не сходила с его губ и здорово раздражала Олега.
– Мы ведь договаривались, – проговорил он подрагивающими от обиды губами. – Соберём оружие, пошьём форму, пищали сделаем, как у стрельцов… будет настоящий клуб! Будет! Главное – начать. А?
Вовка слизнул снег с рукавицы:
– Детство всё это, – вздохнул, – взрослеть пора… уже десятый класс, ей-богу, а всё как дети.
– Да этим и взрослые занимаются!
Вовка совсем язвительно поглядел:
– Вот и этим… взрослым твоим тоже… пора взрослеть. Делом бы занялись, а то игрушки всё… пушечки, сабельки.
И пошёл.
– Ты куда? – ошеломлённо выкрикнул Олег ему в спину.
– Домой, – бросил тот, не обернувшись.
– А гусары? – в голос Олега прорвалась обида. – Атака ведь идёт! Порубят нас!
Вовка махнул рукой. И пошёл дальше.
– Меня ведь убьют! – громче крикнул Олег. – Слышишь?
– Не убьют! – крикнул тот. – Выдумывай меньше!
И обидно рассмеялся.
Олег смотрел ему в спину, пока Вовка не скрылся за деревьями. Всё ждал, что тот одумается. И только когда остался один на пустыре, сел на край снежного редута, который вдвоём с другом нагребали полдня.
Оглянулся туда, где только что разворачивалась для атаки грозная хоругвь крылатых гусар. Там ничего уже не было. Только кусты, только снег. Край черной дороги с нечищеными обочинами. Желтый автобус третьего маршрута, такой обыкновенный, что хотелось закрыть глаза и уснуть. Улететь куда-нибудь.
Небо затянули сиреневые сумерки, зажглись в парке фонари. Тянуло влажным весенним ветром. Полетел лёгкий, словно пух, снежок. Автомобили на дороге разъехались куда-то. Было безлюдно и тихо.
Домой идти не хотелось совсем. Едва он представил, что поплетётся сейчас один через тёмные дворы со сломанной саблей в руке, что как обычно будет пить чай и сядет за компьютер изучать старинное вооружение, и будет всё как всегда, словно в обыкновенный будничный день, ему стало тошно.
«Буду сидеть, пока не замёрзну, – решил про себя. – Друзья, называется…»
И самым обидным было, что он чувствовал – прав был Вовка. В какой-то неприятной и пока неприемлемой части был прав. Получалось, он ушел взрослеть, а Олег остался. Зачем?
С пугающим удовольствием он отметил про себя, что промокшие в сапогах ноги прилично озябли.
– Замёрзну, – проговорил он
Что будет знать Вовка, когда он замёрзнет, Олег придумать не успел.
Глава 3. В которой происходит совсем непонятное
В небе над пустырём раскатился дикий вскрик:
– И-и-и-и-и-и!
И прямо в самую серёдку наметённого редута с этим визгом что-то рухнуло так, что снег взвился столбом.
Едва снежная пыль рассеялась, оторопевший Олег увидел, что это была темноволосая девушка. Она огляделась и охнула:
– Ну ничего себе!
– Ничего себе, – повторил машинально Олег.
– Ай! – вскрикнула от испуга девушка.
– Ой! – с перепугу подпрыгнул Олег и съехал с борта редута к самым её ногам.
С минуту они таращились друг на друга. Олег успел разглядеть, что у неё синие большие глаза и девушка очень даже ничего. Только костюм довольно странный – платье средневековое и плащ за спиной до пола, словно она тоже участвовала в исторической реконструкции.
– Привет, – сказал Олег и улыбнулся.
Прямо над ними в небе послышался рёв, как у пикирующего бомбардировщика.
– Это пёс! – взвизгнула девушка и припустила с неожиданной спринтерской скоростью. – Беги!
– Чего? – ахнул Олег.
С оглушительным шлепком в снежный сугроб рухнуло нечто увесистое. Снова весь мир заволокло снежным облаком.
Олег замер, раскрыв рот.
– Беги-и-и! – кричала откуда-то уже издалека девушка.
Олег выставил клинок вперёд, как учили на фехтовании, и принялся пятиться. В клубах снежной пыли ворочалось какое-то тёмное пятно, урчало и хрюкало. И вдруг, разрывая снежную завесу, с быстротой молнии бросилось на Олега. Едва Олег разглядел его морду, покрытую густой шерстью, четыре маленьких, светящихся яростью глаза, пасть с рядами острых зубов и кривые козлиные рога, как уже бежал от него быстрее ветра вдоль улицы и кричал от ужаса.
И вдруг провалился в пыльный узкий лаз. Скользнул, будто с горки, и вылетел, головой вперед, как торпеда, в кучу тряпья.
– Апчхи! Ап… ап. – Пылью забило горло.
За спиной послышался грохот и удивлённый рёв – рогатый, похоже, провалился в ту же дыру, а значит, приближался сейчас со скоростью пушечного ядра. Эта мысль придала Олегу ускорение. Вынырнув из тряпья, Олег бросился в открытую дверь и помчался узким проулком. И скоро выскочил к небольшой площади, где стояла черная, запряженная двойкой унылых лошадей карета. У кареты стоял такой же, как и лошади, унылый мужик с франтоватыми короткими усиками, с массивным ружьем на плече и узкой кривой саблей на боку.