БЕЛАЯ МГЛА
Шрифт:
– Давай рассуждать логически. Если нас пойдут искать – там будут собаки. Они обязательно возьмут след. А нам нужно найти какой-нибудь ручей и пропитание. Орехи это, конечно замечательно, – сказала Катя, подбирая еще несколько больших шишек и убирая их в рюкзак, – но от них пить очень хочется.
– Как скажешь. Пошли, терять нам нечего!
– Смотри не потеряй зажигалку и патроны. Без них можно пропасть. У меня есть одна в кармане.
– А зачем ты взяла две?
– Когда я еще занималась спортом, но уже собиралась бросать, я начала курить. Помнишь, я тебе про своего хахаля рассказывала? Это он меня научил. Я имею в виду – курение. Так вот часто зажигалка промокала и не горела. Я стала брать две. Вот и все объяснение.
– А вы тоже в лесу бывали?
– А как же. Но это же не тайга! Там через каждый метр по человеку.
Девушки медленно продвигались по лесу. Под большими кедровыми соснами, было много грибов. Но они их не собирали, пока им надо было попытаться выйти из леса, на какую-то дорогу или просеку, а может, все-таки Катя правильно угадала направление, и они выйдут прямо к заимке?
Глава 5. Поиски
Старый Петрович думал, что не доживет до приезда Ивана. Он не знал, куда себя деть, все смотрел на тропу, по которой ушли Алёна и Катя. И корил во всем только себя, как он мог их отпустить? Двух девушек, да которые в Сибирь только приехали, ничего не знают, привыкли к комфорту городских квартир! Но как себя не проклинай, как не мучай, ничего уже не изменишь. Надо их искать, а тайга не городской парк – в ней и сгинуть можно, это-то он уж знал! Одно его успокаивало, что у девушек было с собой ружье, а Катерина, хоть и хрупка с виду, а стреляет не хуже заправского охотника.
Иван приехал только после обеда, взглянув на потерянного и не находящего себе места старика, он сразу понял, что что-то случилось. Дед, виновато посмотрев на него, заплакал, и никак не мог рассказать, что произошло.
– Ну, что? Не тяни резину, говори!
–Девчата пропали! – зарыдав, сказал Петрович. – Вчера к вечеру заметили, что коза наша Белка кудай-то подевалась. Я поглядел – медведь ее напугал. Так она – глупое отродье, в тайгу подалась, а девчата ее искать пошли…
– И ты их отпустил? – закричал Иван.
– Да ты не ори на меня, я не отпускал их, они меня и слушать не стали. Катерина у меня ружье выхватила и ушли они. Но ты не боись, она хорошо стреляет, я не знаю где и научилась-то так!
– Так они не знают тайги. В этих местах впервые, если они направление спутали и подались через болота, так мы и не найдем их. Собаки след не возьмут.
– Сам искать пойдешь или на помощь вызовешь кого?
– Сейчас сам пойду, не найду за помощью поеду. Да, а как одеты-то были?
–Дак, оделись, так как в тайгу и положено. В сапогах в курточках, да в платочках.
– Хорошо, хоть первое время не замерзнут. Ночью сыровато, да и гнус не зажрет… А коза-то нашлась? – со вздохом спросил Иван.
– Пришла зараза! Одна, а девчата там остались. Потерялись они, ой и дурак же я старый!
– Хватит причитать. Пошел я, жди. Если к завтрему не вернусь, значит, далеко они уже ушли. Без помощи тогда точно не обойтись. Эх, плохо, что связи нет у нас сотовой! К братьям поеду, да кто сможет, пусть приезжают, племянница все ж!
– Не пойдут они, знамо дело, совсем скурвились. Пашкину дочь искать не будут.
– С чего это ты взял старик? – удивленно глядя на Петровича, спросил Иван.
– Ты им о смерти матери сказал? Нет.
– Дак, она сама меня просила. Пока Алёнка не приедет, чтобы не знал никто.
– А почему она тебя так просила? Знаешь?
– Да вроде дом ей оставить хотела.
– А почему именно ей? Не вникал, Ванька?
– Нет. И не думал даже. Ты что-то знаешь старик, что-то мне показалось странным! Не все равно тебе, кому твой дом останется, после тебя!
– Конечно, – хитро посмотрев на Ивана, согласился старик.
– Так ведь у тебя и нет никого!
– Есть. Алёнка. Она ведь мне внучка родная! – опустив глаза, признался дед Архип.
– Как так? Ты что ль из ума совсем выжил? Какая она тебе внучка!
– Родная! Пашка – батя ее, моим сыном был. От меня Дуня его понесла.
– Ну и дела! – обалдело почесав затылок, выдохнул Иван. – Так вот почему мать заимку Алёнке оставить хотела. Она и есть прямая наследница. И с твоей и с ее стороны.
– Ну, почти. Есть и еще одно обстоятельство. Но об ём, я тебе не скажу, пока девок не найдешь! Воротятся, тогда и… Хотел ей вечером рассказать все, да вишь как… А за Пашку ты не серчай, это уж после гибели отца твоего случилось.
– Да что за тайны-то? Ерунда какая-то. Эта заимка только для моих братьев и для их детей имеет какую-то ценность. Они Сибиряки. Знают, какое применение ей найти. А она девчонка столичная, ей-то это зачем? Уедет и все, – потом помолчал, – а почему ты так уверен, что погиб мой батя? Он же в тайге пропал!
– Хватит время терять, Ванюшка. Потом все узнаешь. Искать их надо!
– Все, пошел я, – взвалив на спину тяжелый рюкзак и берясь за ружье, сказал Иван. – Бог даст, найду девчат. Далеко, небось, не ушли.
– Ну, с богом, Ваня, ты на нас с матерью не серчай, любил я ее всю жизнь, а потом, как батя твой пропал, тяжко ей было с вами. Вот и получилось так… А потом и Пашка родился.
– Да, не сержусь я. Что было, то было! По матери он нам всё одно – брат. А Алёнка племяшка. Бывай, старик, пошел я.
Нельзя сказать, что новость, которую только что поведал ему старик Петрович, совсем не удивила Ивана. Он никогда не допускал даже мысли о том, что у его брата Павла другой отец. Хотя и непонятно все – после гибели отца, в которую никто не хотел верить, прошло около года, когда родился Пашка. Тогда они еще маленькие были, что они месяцы считали? Родился и родился, обрадовались все. А мать все отца ждала, или им так казалось? Может, просто боялась, что придет из тайги… Ведь, выходит, что она уж с Петровичем жила. Только не замечали они ничего странного в отношениях Архипа и матери. Помогал он им по-соседски, пока они все маленькие были, да и потом – жили то рядом, считай одной семьей. Дома рядышком стояли. Да, интересная штука жизнь, сколько еще сюрпризов преподнесет? Вот уж 65 годов миновало ему, казалось бы – жизнь прожита и нечего уж от нее ждать… Ан, нет! Еще и тайны какие-то разгадывать надо! Что там старик с матерью от них скрывали? Что отец погиб? Значит, знали, просто детям не сказали. Или не так все было? И почему именно Алёнке мать дом свой оставить хотела? У Петровича-то понятно, какой интерес! Внучка у него одна – Алёнка. А мать что? Дети-то все равны, они ж все ее сыновья, не только Пашка. Так почему Алёнка, а не остальные внуки? Они-то спят и видят, как бы прибрать к рукам заимку. И что их тут так привлекает? – думал Иван, медленно продвигаясь по тайге, высматривая следы.
Вдоль тропинки девушки прошли быстро, не оставив ничего. Ни брошенной сигареты, ни фантика от конфет. Спешили, а вот возле луга, уже на той стороне нашел Иван и сигарету недокуренную, и фантик. Или обрывок обертки от печенья. А дальше шерсть Белки на сучьях деревьев – сначала она побежала в тайгу, а потом вернулась, да все какими-то зигзагами. Это он понял тоже по кусочкам выдернутой шерсти на деревьях. Место, где их спугнул медведь, Иван тоже заприметил, и тоже по шерсти, только уже бурой. Интересно тот ли это мишка, что в прошлом году наведывался к Петровичу во двор? Возле большого кедра они долго сидели, судя по примятому мху и, может, даже ночевали. Опять смятая обертка от печенья и фильтр от сигареты. Потом Иван понял, что они немного потоптались на месте, высматривая дорогу, и ушли в сторону… болота. Эх, дурехи! Куда ж их понесло-то, ведь почти у самого края были! А теперь куда забредут, одному богу известно…