Белая пантера
Шрифт:
– Нет, детка, сегодня веду я, – ухмыльнулась Эмма и, встав в полный рост, завела руки Реджины вновь за спину, а губы вернула на грудь. Одной рукой уже спускаясь к самой горячей точке, нащупывая через мокрую ткань трусиков напряженный комочек и начиная его массировать.
Резко втянув в себя воздух, Реджина откинула голову назад, давая Эмме место для маневров на своей шее и груди. Она чувствовала, как Свон зубами вонзается в ее плоть, как ее рука через ткань резко и немного грубо массирует ее напряженный клитор.
– Малышка, сколько в тебе страсти… – задыхаясь от ощущений, говорила Реджина.
– Молчи, молчи, Митчел! – кусая сосок, проговорила Эмма и услышала сдавленный стон, исходящий из уст Реджины и сразу обхватила сосок губами, сильно всасывая.
Эмоции и желания переполняли блондинку и напрочь лишили рассудка. Она резко встала и вновь впилась совсем не нежным поцелуем в уже и так истерзанные губы. А рукой проскользнула под мокрые трусики и резко ввела в горячее лоно два пальца, безумно быстро начиная там двигаться.
Реджина понимала, что эмоции, которые сейчас выплескивает Эмма, связанны с осознанием, что Реджина и есть Алекс. Митчел извивалась в любимых и таких страстных и неудержимых руках.
– Секс с тобой в виде Алекс совсем другой, – брюнетка, не разрывая контакта, легла на газон и посмотрела в такие горящие желанием глаза Эммы, которая нависала над ней сверху.
– Скажи, что тебе не нравится… – прорычала Эмма, не сбавляя движений руки, – скажи мне это, Митчел… – кусая за шею, просила Эмма. Она лежала между раздвинутых ног брюнетки и практически полностью лежала на ней.
Алекс ничего не ответила, впиваясь ногтями в спину Эммы. От каждого толчка, Митчел стонала и извивалась под телом Свон. Блондинка двигалась в такт своей руке. Движения были резкие и рваные, от которых просто сносило крышу и только и хотелось продолжать эту пытку вечно.
– Детка, скажи, скажи как тебе лучше? – тяжело дыша, проговаривала Эмма, все сильнее и быстрее двигаясь пальцами внутри. Но через секунду замедляясь, Эмма остановила движения пальцев и обезумевшими глазами посмотрела в глаза Миллс, которые изнывали от желания и неудовлетворения и так и кричали о скорой разрядке.
Алекс завыла.
– Эмма, пожалуйста, я больше не могу. Я твоя, так возьми меня…
Одна рука так и прижимала к себе возлюбленную, а другая сминала траву, которая росла на газоне.
Но Эмме было этого мало. Она хотела услышать, что ее грубый, жесткий, резкий характер в жизни Миллс также нравится и в сексе. У Свон напрочь сорвало крышу, она резко вытащила пальцы из изнывающего лона Миллс, слыша при этом недовольный стон, а следом и вытянула руку из трусиков. Губами, она начала спускаться мимолетными поцелуями со всей нежностью вниз. От шеи и по всему совсем мокрому от пота телу брюнетки. Давая ощутить всю гамму, всю разность. От резкого и страстного секса к трепетному и нежному занятию любовью. Эмма не обращала никакого внимания на вонзающие ноготки у себя на спине, так и продолжая мучительную пытку. И вот когда губы оказались совсем близко к резинке трусиков, Эмма зубами стянула этот элемент одежды и нежно коснулась ладонью промежности, вновь возвращая лицо к губам Реджины. И в легком поцелуе, касаясь пухлых губ, снова посмотрела в глаза, которые уже просто обезумели и требовали скорейшего продолжения.
– Скажи, как тебе лучше? Алекс или Реджина? – шептала Эмма, совсем невесомо гладя набухший от возбуждения клитор, – грубо или нежно? – проводя язычком по пересохшим искусанным губам, продолжала пытку Свон, чувствуя, что Реджина уже на грани дозволенного, – ответь мне, сержант!
– Алекс… – выдохнула брюнетка.
Она и сама сейчас хотела грубости, жесткости с собой и своим телом. То, что делала сейчас с ней Эмма, было самым лучшим лекарством от мыслей и самопоедания. Она хотела чувствовать силу, которая сидит в Эмме и требует свободы, ярость, которая из-за обмана зародилась, необузданность, которую Свон выпускает, несясь на байке, и рискованность, которую с помощью жизни с Алекс она получит.
И это одно слово окончательно убедило Свон, что и брюнетке это нравится. Она была всегда нежна и трепетна, но с Реджиной. С ее любимой, милой, доброй, совсем невинной Реджиной. Но сейчас ее здесь нет. Нет той нежности и ласки, что была все эти две недели после спора и неделю до. Не было ничего, что связывало ее с той девушкой. В данную секунду есть только Алекс. Только Королева. Жестокая, хладнокровная, железная. Броню, которой только и можно как сломать резкостью, грубостью, страстью. Именно страсть и кипела в жилах Эммы, когда она услышала то, что хотела услышать. Она сама хотела резкости, но ради Реджины терпела. Она сама хотела полной страсти секса, но Реджине дарила только тепло и ласку. А сейчас здесь Алекс и именно с Алекс Эмма и делает то, что делает.
Яростно впиваясь в губы, сильно прокусывая нижнюю губу, Эмма одним резким рывком вновь вводит пальцы в разгоряченное лоно. И до безумия сильно двигает рукой, а вместе с ней, наваливаясь полностью на брюнетку, двигается в такт.
Алекс завела руки за голову и схватилась за свои волосы. На грани сумасшествия Митчел извивалась под Эммой. Она выгибалась и старалась вырваться из крепких рук, пыталась оттолкнуть, находясь на пике удовольствия. Алекс закрыла глаза и с истошным стоном взлетела до небес. Оргазм накрыл неимоверной волной, пронзая тело сотнями ударами тока. Дрожь сотрясала все тело, и Алекс обмякла, расслабляясь в руках Свон.
Еще несколько грубых толчков, но уже после пика, достигшего Алекс, и Эмма вытаскивает свою руку. Несколько секунд, так и продолжая наваливаться на Митчел, Эмма восстанавливала свое сбитое дыхание. Но понимая, что Реджине необходим воздух после такого головокружительного оргазма, она медленно сползла с нее вниз, при этом целуя грудь, живот, бедра. А уже потом поднялась на ноги и, достав сигареты, посмотрела сверху вниз на брюнетку. Она лежала с закрытыми глазами и до сих пор содрогалась. Шея, плечи, грудь были багровыми от укусов. Губа искусана до крови, а лицо выражало спокойствие и отчего-то Эмме показалось полную отдаленность, но в тоже время и удовлетворенность произошедшим. Эмма усмехнулась только ей известным мыслям и, закурив, села на газон, чуть дальше ног Митчел и глубоко затянулась.
Картина по своей сути была отвратительная. Обнаженная Алекс лежала на газоне, ее тело было истерзанно Эммой, но в теле присутствовала приятная истома. И сейчас был самый лучший секс в жизни Алекс. Любимая хоть и была неудержима и груба, она отдала и выплеснула все свои чувства, доказывая с каждым укусом, толчком свою собственность, на которую никому не позволит претендовать. Митчел села и, обняв свои колени, посмотрела на Эмму.
Но Эмма не смотрела на Миллс. Она просто сидела и выпускала колечки дыма, смотря прямо перед собой и в тоже время в никуда. Она совсем не понимала сейчас свои чувства. Когда она встала и увидела, что она сделала с Митчел, она усмехнулась, понимая, что это все был тот самый приступ ярости, про который Свон и говорила совсем недавно Реджине. Но Эмма не могла себя контролировать, да и сейчас сидя на траве и куря, она не может сказать, что жалеет. Ей понравилось. Она чувствовала свою власть над этой женщиной. Силу, уверенность, что она ее и больше ничья. А это уже само по себе чувство, которое невозможно просто так выкинуть из головы.