Белая полоса
Шрифт:
— Скажите, пожалуйста, — робким голосом начала она, — у Вас были с собой средства защиты?
Видимо, она подразумевала пистолет, но старалась быть максимально корректной со своим подзащитным.
— Он вину не признаёт, — сказала Лясковская, как рявкнула, широко открыв рот.
— Ну, может быть, газовый, — сказал кто-то из адвокатов. Лясковская сморщила нос в сторону адвоката.
— Не было, — ответил Середенко.
— У меня средств защиты с собой не было, — продиктовала Лясковская секретарю. И округлёнными глазами, склонив голову на бок, продолжала смотреть
— У меня вопросов больше нет, — сказала девочка-адвокат.
И суд перешел к допросу Моисеенко. Он начал давать показания, что два раза с Середенко ездил в Хмельницкий по заданию Макарова, который его нанял работать на станции и для которого он выполнял разные поручения.
Лясковская поджала губы и начала кивать головой, глядя на Моисеенко.
В первый раз, продолжал Моисеенко, Макаров дал ему визитку бизнесмена, с которым нужно было «жёстко поговорить». Как сказал Моисеенко, по долгам за газ или за бензин. Он точно не помнит, так как слушал невнимательно, потому что решил, что разговаривать с бизнесменом не будет. А скажет, что поговорил и возьмёт обещанные Макаровым 500 долларов.
И когда Середенко отвёз его по указанному адресу, он зашёл в офис и спросил секретаря, где директор. Она показала его кабинет. Он, Моисеенко, заглянул в кабинет (возможно, там был Кучеров) на тот случай, если Макаров будет его расспрашивать. Сказал Макарову, что переговорил и получил 500 долларов.
В следующий раз, примерно через две недели, Макаров отправил в Хмельницкий вместе с ним и Середенко некоего Васю, который должен был припугнуть бизнесмена, а Моисеенко — ему того показать. Он увидел автомобиль этого бизнесмена на автостоянке, когда вышел из своей машины. И Вася отправился на автостоянку — дожидаться, когда «банкир» (так они называли бизнесмена) вернётся. Вернувшись, Вася сказал, что разбил в машине стекло.
— Чем? — спросила Лясковская.
— Наверное, камнем, — ответил Моисеенко.
— Вы камень в руке, у… как Вы говорите… Васи видели? — спросил адвокат Моисеенко, муж той самой девочки, также назначенный.
— Нет, — ответил Моисеенко.
И вместе с Середенко и Васей вернулись в Киев, закончил он давать показания.
После этого прокурор попросил огласить показания Моисеенко, в которых тот рассказывал, что ездил в Хмельницкий по поручению Старикова. Сначала — чтобы установить, как выглядит бизнесмен. Он по визитной карточке нашёл его офис, который находился в банке. Спросил у секретаря, где директор. Та показала ему кабинет. Он заглянул в кабинет, увидел Кучерова и вернулся в Киев.
И две недели спустя Стариков дал ему команду убить Кучерова. Они приехали в Хмельницкий. Он дождался, пока Кучеров сядет в автомобиль, выстрелил в него через боковое стекло и выбросил через забор пистолет. И они уехали в Киев.
— Как Вы можете объяснить такие показания? — спросил Моисеенко прокурор.
— Я рассказал милиции обо всех моих отношениях с Макаровым. И о поездке в Хмельницкий, где бизнесмену разбили стекло. Они при мне звонили и сказали: им приятно, что я их не обманываю. Потому что такое было, и дело закрыто за хулиганство. После
— И что, Вы сознались? — спросила Лясковская.
— Я сказал так, как от меня хотели, а потом в СИЗО отказался.
— А как Вы можете объяснить, что Вы на воспроизведении показывали, где Вы в лесу, по дороге, пристреливали пистолет? — спросил прокурор.
— Я показывал, где Вася выходил поссать, когда они спрашивали, останавливались ли где по дороге. А они решили сделать так, будто я там пристреливал пистолет.
— А как Вы можете объяснить, что в дереве, на которое они Вам, как Вы говорите, сказали указать, когда делали так, что Вы пристреливали, не нашли пуль?
— Они сказали: то, что я промахнулся, как раз будет подтверждать то, что я не стрелял в Кучерова, когда тот стоял у машины, а стрелял, когда он сел и закрыл дверь, через стекло. Я уже говорил: они делали из меня идиота!
— И, как Вы говорите, у Васи Вы видели пистолет? — и Лясковская из-под очков посмотрела на прокурора, как будто хотела сказать: «Что ты ведёшься на всякую хуйню? Что тут непонятного, кто из кого идиотов делает!»
— Да, он что-то прятал за пазухой, — ответил прокурору Моисеенко.
— Кирпич? — спросила Лясковская.
— Вы не видели? — спросил адвокат.
— Нет, — ответил Моисеенко.
Вопросов больше не было, и судья сказала Моисеенко садиться на место.
— Правда сама льётся, — сказал он.
— Мы видим, — сказала Лясковская и объявила перерыв.
На этот день в суд был вызван потерпевший Кучеров. Но он не пришёл и не прислал письмо о причинах своего отсутствия.
И после обеда суд приступил к допросу Гандрабуры, который, по версии обвинения, совершил нападение на Рыбака, приняв его за Рошку.
Гандрабура сказал, что по поручению Макарова отвозил одного из его знакомых в Хмельницкий.
— Васю? — переспросила Лясковская.
Он сказал, что имени не помнит, а как выглядит, может описать, переговорить о возврате денег с гаишником, у которого вместо растаможки брали на машину номера и техпаспорт. И он деньги взял, а машину не оформил.
Они сначала подъехали в городскую ГАИ, куда его пассажир ходил. Потом — по домашнему адресу, который у них имелся. Пассажир ушёл и отсутствовал около часа. Затем вернулся, сказав, что деньги забрал, и они уехали в Киев. Позже, на следствии, он узнал, что фамилия этого гаишника Рыбак и ему причинили огнестрельное ранение ягодицы.
Вопросов к Гандрабуре не было, и прокурор попросил огласить его показания, данные на предварительном следствии, в которых тот рассказывал, что он и Стариков ездили в Хмельницкий установить человека по данным: серая или синяя «ауди» 80-й или 100-й модели, за рулём кавказец, то есть смуглый — эти данные, насколько ему известно, Старикову дал Шагин с поручением припугнуть этого человека. Они случайно встретили эту машину в городе и проводили её до дома. Остались в Хмельницком на один день. Вечером Гандрабура дождался водителя «ауди» в подъезде и прострелил ему ягодицу. После этого уехали в Киев.