Белая пустота

Шаповалов Сергей

– Тут дело такое, – вдруг вспомнил он. – Дядька наш в Москве умер. Надо ехать.

– Что за дядька? – не понял я. – В Москве же сестра ваша живет двоюродная.

– А, Ленка пучеглазая? Нет. Там какой-то родственник дальний. – Он громко отхлебнул из ложки. – Горячий! Майонез есть или сметана?

Я достал из холодильника пакетик с майонезом.

– Короче, ехать надо, – сказал он, выдавливая из пакетика белую струйку.

– Зачем?

– Квартира там, в центре Москвы осталась. Прикинь! Ленка пучеглазая ее продаст, – должна поделиться.

– Так

может, у дядьки этого дети были…

– Не было никого. Светка знает его, ну, мать твоя. Я-то его не видел ни разу. Ленка пучеглазая позвонила, просила приехать на дележку. Царство ему Небесное, как там его, Эрнест Иванович.

Что? Эрнест Иванович…Где-то я уже… Так мне же письмо сегодня по мылу пришло от какого-то Эрнеста Ивановича, да еще с темой «Племяннику». Ерунда какая-то.

– Ну, че, где мать? – спросил дядя Юра, покончив с борщом.

– На работе. Ее никуда не отпустят. У них пациентов – целая больница, да еще студентов-практикантов на нее повесили.

– Фигово, – сделал вывод дядя Юра, шмыгнув носом.

– Давай, вместо нее съезжу, – предложил неожиданно я. – Там что, документы нужны какие-нибудь? Или подписывать чего?

– Ничего не нужно. А как твой институт…

– У меня институт еще четыре года, а сессия только через два месяца.

– Поехали, – согласился он. – Москву посмотришь. Только шарф зенитовский не надевай, от греха – подальше. Спартаковцы поймают и на мясо пустят.

– Хорошо, – кивнул я. Действительно, а чего бы Москву не навестить? – Я только матери позвоню, да у отца денег надо взять. Как поедем?

– Деньги у меня есть, – сказал дядя Юра, хлопнув широкой ладонью по нагрудному карману дубленки. – На машине рванем. Поездом чего-то не хочется. Дорого, да и билеты надо заранее брать.

– Отлично! – обрадовался я. – А у тебя с работой как?

– Отпросился. Да мы ненадолго. Чего там торчать? Дней пять – от силы.

Новенький форд всеволожской сборки весело мчался по трассе, шурша шипованной резиной. Мимо проносились убогие деревушки и шикарные коттеджные поселки, тянулись серые осенние поля, мелькали голые пролески. Нас обгоняли шустрые джипы, мы обходили неповоротливые длинные фуры. Небо хмурилось, крапал мелкий дождь, временами переходя в снег. Дворники на лобовом стекле лениво стирали морось.

Сгущались сумерки. Водители включали ближний свет. Фары отражались в мокром полотне дороги. Приемник перестал ловить волну. Дядя Юра всунул диск с какой-то попсой: рыдающие девочки и плачущие мальчики.

– Хоть бы к утру добраться, – переживал он. – Надо было раньше выезжать.

– Дорога свободная. Чего беспокоиться? – удивился я.

– Ага. Темнеет быстро. Не люблю ночью ездить. – Вдруг он поежился. – У меня такое дурацкое ощущение: как будто мы не одни. На заднем сидении кто-то еще.

– Может, остановишься, кофе попьешь? – предложил я, шаря в сумке. Достал термос из нержавейки.

– Не, – отмахнулся дядя Юра. – Ты пей. Я закурю.

Наверное, уже наступила ночь. Меня иногда опускало в дремоту. Один раз

я глубоко провалился в сон, но не понял, что сплю. Та же дорога. Я сижу в машине. Рядом рулит дядя Юра. Глянул в зеркало заднего вида. За спиной сидел бледный худой человек. Грязные длинные волосы спадали до плеч. Глаза темные, пустые. Стало жутко и неприятно. Откуда он здесь? Когда дядя Юра подобрал попутчика? Человек посмотрел на меня через зеркало пристальным, каким-то мертвым взглядом. Даже передернуло, как от холода. Показалось: у него нет белков – одни черный зрачки. Бледные губы разверзлись в жутком оскале. Сверкнули желтые клыки.

– Страшно? – спросил он глухим голосом. – Задушу! – и бросился на меня.

Я всем телом подался вперед, рванув ремень безопасности.

– Тише ты! Сдурел! – выругался дядя Юра.

Я таращил глаза по сторонам, приходя в себя. Быстро обернулся. На заднем сиденье – пусто.

– Кошмар привиделся, – выдохнул я.

– А нефиг по дешевке кофе контрафактный покупать. Вот я не пью всякую дрянь, и мне кошмары не снятся.

Так казалось в темноте, или на самом деле: дорога стала уже. Ни впереди, ни сзади не видно огоньков фар. Трасса как будто вымерла. Дальний свет выхватывал по обочинам огромные ели, стеной сгустившиеся вдоль дороги.

– Где мы? – спросил я.

– А черт его знает, – пожал плечами дядя Юра. – Сам не пойму. Вроде, ехал все время прямо. Погляди по карте… А, что толку. Хоть бы один указатель попался.

Прямо на нас тенью метнулась что-то большое и черное. Я едва заметил, как на дорогу выскочила огромная собака, похожая на дога. Из оскаленной пасти валил пар. Дядя Юра резко вдавил педали. Тормоза противно взвизгнули. Машину завертело. Мелькали деревья. Совсем рядом пролетел старый деревянный электрический столб. Машина зарылась в канаву у обочины и остановилась.

Дядя Юра почему-то глядел на меня ошалелыми выпученными глазами.

– Цел? – спросил он.

– Вроде, – еле разжал я губы.

– Гребаная Баскервили! – выругался он. – Ты видел?

– Собака, вроде.

– А чего она размером с лося? Блин! Я сбил ее или нет?

– Удара не слышал, – ответил я. Хотя, какой там… Если бы даже слышал…

Дядька отстегнул ремень безопасности и вылез из кабины. Я последовал его примеру. Он внимательно осмотрел капот.

– Вроде, не помята, – с облегчением выдохнул дядя Юра. – Только, не понял, почему АБС не сработал. Крутило как на карусели.

Я оглянулся. Свежая колея, взрытая нашими колесами, чернела от дороги, вильнув рядом со столбом. Машина чудом не врезалась. Тогда бы мы так легко не отделались.

– Кофе осталось? – Дядька сунул в рот сигарету и нервно щелкал зажигалкой. Руки у него дрожали, как после жестокого похмелья.

– Контрафактный, – предупредил я.

– Хрен с ним. Любой пойдет. Водки бы сейчас выпил. Блин! Надо было взять бутылек.

Я налил ему дымящийся кофе. Термос хорошо держал тепло.

– Никуда сейчас не поеду. Давай до утра переждем. В машине поспим. Не замерзнем, – твердо решил он.