Белая роза, Черный лес
Шрифт:
– Даниэль, было приятно с тобой поболтать, но мне и вправду пора. Нужно дойти до дома засветло.
Прежде чем ответить, Беркель еще раз пристально посмотрел на Франку.
– Конечно. В темноте такая дорога крайне опасна. Не хочу тебя задерживать.
– Именно. Так что извини. – Она поднялась.
Беркель смотрел на нее, не двигаясь.
– Погоди, кругом ведь заносы. Потому-то ты на лыжах.
– Да, и мне лучше поспешить.
– А как же ты доберешься? Семнадцать километров тебе не пройти.
– Все уже продумано.
– Это как? Ты без автомобиля – его, наверное, совсем замело.
– Да…
– Так как ты хотела добраться?
– Меня подвезут.
– Кто? Ты здесь теперь никого не знаешь, да и репутация у тебя после тюрьмы не очень-то.
– Ну, я хотела…
– Поймать попутку? Ерунда. Я тебя сам подвезу.
У Франки сердце ушло в пятки.
– Не хочу тебя затруднять. Потратишь целый час, а ты человек занятой.
– У меня обеденный перерыв. Дела потом наверстаю. – Он буравил ее взглядом.
Франка не решилась спорить. Беркель поднялся.
– Ладно, решено. Машина у меня рядом. Ты готова?
– Нужно заплатить.
– Оставь на столе.
Франка бросила на стол смятые купюры. Беркель, выходя, не сказал ни слова. Он открыл заднюю дверь черного «Мерседеса», и Франка погрузила лыжи и палки. Усевшись спереди, она поставила рюкзак в ногах.
Не болтай лишнего и почаще кивай.
Поговорили про общих знакомых. Франка не могла понять, пытается ли Даниэль что-то выведать или вправду считает, что они старые друзья. Может, и то, и другое – или ни то, ни другое.
На пропускном пункте Франка предъявила документы, а Беркель нарочито небрежно – офицер! – отсалютовал. Когда выехали из города, она попросила:
– Расскажи еще про твоих мальчиков.
– Они замечательные, просто замечательные. Других таких красавцев я не видел. Настоящие молодые арийцы. Мы ими гордимся. Юргену всего три, а он уже поет гимн.
Пока Беркель разливался про сыновей, Франка молчала и переводила дух, но потом он опять завел про величие рейха и гений фюрера. Минуты ползли мучительно медленно. Увидев поворот, где ей нужно было выходить, Франка обрадовалась ему, как оазису в пустыне.
– Даниэль, высади меня здесь; я тебе очень благодарна. Ты такой добрый. Многие никогда не простили бы мне того, что я сделала. Да, я допустила ошибку, теперь же изо всех сил стараюсь жить правильно.
Беркель свернул к обочине и посмотрел на Франку.
– Моя работа – подозревать всех и каждого, – и я подозреваю. Был рад с тобой повидаться, хотя для меня ты не только хорошая знакомая. Ты – осужденный враг государства. На мой взгляд, каждый ариец имеет право на второй шанс, однако твою преданность рейху и нашему великому фюреру еще нужно доказать. Надеюсь, мы никогда не встретимся в официальной обстановке. Знай: я за тобой наблюдаю.
– Я уже сказала, что на днях еду в Мюнхен.
– Если так, желаю тебе удачи. Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер, – слабо отозвалась Франка. Она надела рюкзак, а Беркель вышел помочь ей с лыжами.
– Приятно было побеседовать. Надеюсь, ты обретешь наконец мир. И смотри получше, с кем связываешься.
Франка кивнула, и он сел в машину. Она долго стояла на месте, провожая «Мерседес» взглядом. Чувствовала она себя отвратительно – оскорбленная, униженная, противная сама себе. Лесной домик в горах – уже не безопасное убежище. Нацисты, которых она теперь презирала сильнее, чем когда-либо, скоро доберутся и сюда.
Приближался вечер, и стоять, размышляя о разговоре с Даниэлем, времени не оставалось; впрочем, Франке это было на руку. Она встала на лыжи и пошла в сторону дома.
Поскольку Беркель думает, что она уедет в Мюнхен, сюда гестапо не явится. Но вдруг они ищут парашютиста?
Подъем с тяжелым рюкзаком на спине был намного труднее спуска, и Франке пришлось остановиться и передохнуть. Дневной свет начинал меркнуть; до домика она добралась уже в сумерках. Плавно опускались снежные хлопья. Окно спальни было темным. Наверное, спит, подумала Франка. Может, теперь, когда она потащилась ради него в город, он ей поверит? Интересно, сколько еще он будет притворяться?
У домика Франка сняла лыжи, отряхнула и прислонила к стене. Дверь открылась с громким скрипом. По гостиной гуляли желтые и оранжевые отблески огня. Как же ему удалось подбросить дров? И тут Франка его увидела: он сидел у окна в кресле-качалке и целился в нее из отцовского пистолета.
Глава 5
Она спустила с плеч лямки рюкзака, и тот упал. Гость смотрел на нее, не отводя пистолета. У него подергивались веки и рот кривился от боли. Франка выругала себя: нужно было как следует спрятать оружие. Кто мог подумать, что он вообще выберется из постели, тем более – доползет до столика в прихожей.
– Как вы выбрались из комнаты?
– Вопросы задаю я.
Его палец на спусковом крючке напрягся.
– Я привезла вам морфий. У вас, наверное, страшные боли. И еду привезла – на несколько дней нам хватит.
Конец ознакомительного фрагмента.