Белая смерть
Шрифт:
— Что вам конкретно нужно? — спросила она.
— Я бы хотел взглянуть на медкарту пациентки по имени Патрисия Лионс, тринадцатилетней девочки, прикрепленной к доктору Скотту Холдейну из госпиталя Линкс в Брантсфилде.
— Тогда зачем сюда пришли?
— Потому что там мне сказали, что документы послали вам.
— Прошу прощения, но зачем?
— Очевидно, она была пациентом с «зеленой наклейкой». Это группа детей, находящихся под наблюдением, после того как заразились туберкулезом в школьном лагере в Озерном Крае.
— В Озерном Крае? Это же в Англии. Не думаю, чтобы мы занимались мониторингом настолько далеко на юге…
— Нет, — перебил Стивен,
— Для чего?
— Это очень хороший вопрос, — подметил Данбар. — Но так происходит. Наверняка кто-нибудь здесь должен знать, где документы девочки.
— Дайте мне минуту, — мисс Коллинвуд сняла трубку телефона.
Стивен поднялся со стула и начал рассматривать картины на стенах офиса, надеясь найти в них успокаивающее воздействие, пока количество звонков все росло и росло. «И выигрывает номер пять», — подумал он, услышав, как девушка произнесла:
— Вы знаете, Джен? Замечательно!.. Миссис Томсон занимается «зелеными наклейками».
— Отлично, — улыбнулся Данбар. — Где я могу ее найти?
Его провели по коридору в другой, практически такой же кабинет, где миссис Томсон пожала ему руку и пригласила войти. Это была низенькая, похожая на эльфа дамочка с коротко остриженными волосами и острым носом.
— Чем я могу вам помочь? — поинтересовалась она.
На всякий случай Стивен заставил заткнуться у себя внутри голосок, твердивший, что любой человек, задающий подобный вопрос, неизменно оказывается неспособным на эту самую помощь. Данбар вежливо объяснил чиновнице, что ищет.
— Понятно. — Женщина передвинула монитор своего компьютера и быстро простучала по клавишам. — Боюсь, вам не повезло. Документы уже отправили в Англию.
— Неужели вы не храните копии?
— Нет, мы просто пересылаем бумаги и возвращаем их в соответствующие больницы, когда они приходят обратно.
— Прямо трубопровод какой-то, — уныло пробормотал Стивен.
— Ну, мы любим быть в курсе происходящего.
— Тогда что происходит?
— Простите?..
— Если вы любите быть в курсе происходящего, по-видимому, у вас должны быть какие-то записи того, что происходит.
— Да нет же, я вам говорю, мы просто пересылаем бумаги, а потом возвращаем их.
— И даже нигде ничего не помечаете?
— Послушайте, доктор Данбар, не я правила составляю.
— Конечно, нет. Прошу прощения, — пошел на попятную Стивен, пытаясь спасти ситуацию. Ведь ничего путного из конфликта с властями никогда не выходит. — Мы с вами — всего лишь винтики в гигантской машине управления. Может, вы дадите мне адрес соответствующей организации в Англии, которая занимается пациентами с «зелеными наклейками»?..
Снова постучав по клавиатуре, Джен Томсон сделала выписку на небольшой бумажке.
— …и, возможно, у вас есть какая-то информация о том школьном лагере, с которого все началось?
Опять стук по клавиатуре, и еще одна записка.
Данбар поблагодарил чиновницу и с облегчением покинул заведение, размышляя о том, что у него были точно такие же ощущения, когда он в последний раз был в правительственном офисе. А еще его посетила мысль, что он чувствовал точно такое же раздражение, которое так расстроило Скотта Холдейна. Стивен нашел кофейню на Монингсайд Роуд, заказал себе двойной эспрессо и извлек из кармана две записки. Организация называлась «Лейкленд ГМТБ», что, как Данбар догадался, означало «группа мониторинга туберкулеза»,
6
Уайт-холл (Whitehall) — улица в центральной части Лондона, на которой находятся некоторые важнейшие министерства и правительственные учреждения.
7
Буквально — «Вершины сосен» (англ.).
А вот «Лейкленд ГМТБ» напомнила о статьях, что Стивен недавно прочел в медицинских журналах, про возвращение туберкулеза в Великобританию, после того как болезнь уничтожили в 1960-х годах. Вот уже несколько лет считалось, что больше нет необходимости проверять детей на наличие этого заболевания или предлагать вакцинацию. В результате выросло поколение, уязвимое перед болезнью, да еще таких детей привозили иммигранты. Помимо всего устойчивые к лекарствам штаммы стали встречаться все чаще, и это уже превратилось в пугающую тенденцию.
Потягивая кофе, Стивен размышлял, есть ли ему смысл оставаться в Эдинбурге? Он мог бы поговорить с матерью Триш Лионс, но не был уверен, что это принесет реальную пользу делу, разве что расстроит несчастную женщину. С другой стороны, если Триш хоть что-то рассказала об «инциденте» с того момента, как попала в больницу, это могло бы очень помочь. Но об этом лучше осторожно разузнать у медперсонала.
Если Триш опрокинула на себя кипяток намеренно, а психиатрическая помощь, сработай она вовремя, могла бы предотвратить несчастье, тогда самоубийство Скотта Холдейна становилось возможным, несмотря на все заверения его жены. Однако, если все произошло случайно, загадка смерти Холдейна оставалась неразгаданной. Да и убийства, хоть и маловероятно, не следовало полностью исключать. Правда, криминалисты так и не нашли доказательств, к тому же не было никакого очевидного мотива, только домыслы горюющей вдовы.
Стивен прибыл в Королевский госпиталь для детей в начале четвертого пополудни и переговорил с ординатором, который занимался лечением Триш Лионс, доктором Джоном Филдингом.
— Юная леди все еще серьезно больна, — сообщил Филдинг.
— Ожог настолько серьезен?
Было видно, что Филдингу стало неуютно от этого вопроса. Он нервно почесал затылок и сказал:
— Ожог был серьезным, но… нас сильно беспокоит процесс выздоровления.
— В каком смысле?
Еще один нервный жест.
— Ну… его как бы не наблюдается. — Филдинг растерянно пожевал губами. — Такое впечатление, будто есть некая психологическая причина тому, что девочка не поправляется.
— Как я понимаю, она больна витилиго? — уточнил Стивен.
Филдинг кивнул.
— Именно поэтому мы считаем, что тут вовлечен психологический фактор. Помимо ожогов, кажется, будто витилиго распространяется. У Триш уже образовались пятна на ногах и ступнях.
— Бедная девочка, для нее это настоящий кошмар!
— На самом деле… нас тревожит то, насколько спокойно и отстраненно она на это реагирует. Очень беспокоит.