Белая смерть
Шрифт:
Дэйн обратился ко мне:
– Ахмед, что скажете вы? Сможет ли этот грузовик пройти там?
– Полагаю, слабая вероятность имеется, – ответил я. – Но я не думаю, что мы должны так рисковать.
– А что же нам делать?
– Ехать в Мешхед и лететь на самолете в Йезд, где у нас появится шанс перехватить арабов.
– А как мы узнаем, в Йезд ли они поедут? – спросил Дэйн.
– Никак. Они могут свернуть на юг. Но в Йезде вероятность успеха больше.
– Это не очень хорошо, – сказал Дэйн. – Мы отстали от них всего на шесть часов,
Я покачал головой.
– Извините, мистер Дэйн, но я не собираюсь идти в пустыню. Вы не знаете, что это такое, а я знаю, и у меня есть такое простое желание – остаться в живых.
Он думал, что я преувеличиваю, когда я сказал ему, что арабы поехали в самое сердце самой страшной пустыни мира. Но я говорил чистую правду и пытался заставить Дэйна понять это.
Дорога, по которой они поехали, идет по южному краю пустыни Дешт-и-Кавир, где та переходит в Дешт-и-Лут. В древние времена это был караванный путь, но такой, которого по возможности избегают. Это был кратчайший путь от Персидского залива до Тартарской возвышенности, но лишь один из десяти выживал в буранах, зыбучих песках, обвалах и прочих прелестях этого маршрута.
Это самая страшная пустыня в мире. В Сахаре и Гоби есть оазисы, но в пустынных просторах Центрального Ирана нет ни единого источника воды, кроме как в Таббасе. В других пустынях есть животные и растения – но в солончаковых пустынях Ирана не может существовать ничто живое, даже ящерицы или песчаные блохи. Трава и кактусы умирают, стервятники получают солнечные удары, и даже скорпионы издыхают на перегретых камнях.
Пересекать эту пустыню я не хотел.
Дэйн со мной не спорил, но сказал, что пятеро арабов поехали через Дешт-и-Кавир на джипе, и, кажется, для них это обычное дело.
– Путь через Дешт-и-Кавир никогда не был обычным делом, – возразил я. – Действительно, в наши дни есть машины, которые способны пересечь эту пустыню. Но они специально оборудованы, в отличие от нашего грузовика. И даже со всем этим оборудованием не все они добираются до конца пути.
Хансен, изучавший карту, поднял голову и высказал свое мнение:
– Дорога до Таббаса местами даже и не дорога. А за Таббасом местность еще хуже. Если где-нибудь грузовик сломается, нас ждет верная смерть. Мистер Дэйн, в этом путешествии нет смысла.
– Понимаю, – сказал Дэйн и несколько секунд изучающе смотрел на нас. Затем он велел мне добыть достаточное количество дизельного топлива, воды и провизии для путешествия через пустыню в Йезд. Я выполнил его приказание.
Хансен, раскрыв рот, смотрел, как все это грузят в его машину. Потом он издал невнятный вопль и схватил одного из грузчиков за руку.
Дэйн шагнул вперед и отвел Хансена с дороги.
– Что вы, по-вашему, делаете? – спросил Хансен.
– Загружаю вашу машину, – ответил Дэйн.
Хансен от души выругался – должно быть, по-шведски. Потом
– Я требую, чтобы вы прекратили это. Я не еду в Таббас.
– Я знаю, – сказал Дэйн. – Я беру ваш грузовик в долг.
Ответ Хансена был несоразмерен силе его гнева. Он начал с ругательств, а закончил тем, что обвинил Дэйна в открытом грабеже.
– Я ничего не краду, мистер Хансен, – ответствовал Дэйн. – Я преследую группу преступников, и ваш грузовик – единственное подходящее транспортное средство в радиусе пятидесяти миль. Вы и ваша компания получите полную компенсацию за потерю времени и за любое повреждение, которое может получить грузовик.
Хансен недоверчиво фыркнул.
– Преступники! Что это за преступники, что ради них нужно устраивать такую самоубийственную гонку?
– Они везут чистого героина на несколько миллионов долларов, – ответил Дэйн.
– Предназначенного для Соединенных Штатов?
– Да.
– Но как собираются они протащить его через границу?
– Вот это я и пытаюсь выяснить, – сказал Дэйн.
– Понятно. Я думал, что вы занимаетесь какими-то шпионскими глупостями... Ладно. Вы когда-нибудь водили большой дизельный грузовик?
– Нет. Честно говоря, я надеялся, что вы покажете мне, как это делается.
Хансен рассмеялся.
– Показать вам, как что действует? А кто покажет вам, как управиться с машиной на крутом повороте? Да вы хоть знаете, как менять шины на грузовике вроде этого?
– Найду способ.
– Вы себя убьете.
– Я так не думаю.
– А я думаю, – сказал Хансен. – Вы сломаете грузовик, и ваша смерть будет на моей совести. Моя компания спросит, почему я отпустил вас одного. После вашей смерти они станут очень законопослушными. Извините, мистер Дэйн, я не могу позволить новичку сесть за руль своего грузовика.
– У вас нет выбора.
– А, да заткнитесь же! – раздраженно оборвал его Хансен. – Я говорю, что сам поведу машину. Вы, ЦРУшники, может, и знаете все на свете о невидимых чернилах, но перед машиной совершенно беспомощны.
Дэйн поблагодарил его, и Хансен тут же пошел проверять шины. Я так и думал. Здравый смысл Хансена был не более чем маска, которую он носил для всего мира, – сердце его было полно европейского романтизма. Сначала он пытался действовать рационально, но я знал, что ничто в мире не удержит его от того, чтобы присоединиться к Дэйну и мчаться через пустыню следом за бандой головорезов.
Повернувшись ко мне, Дэйн сказал:
– Ахмед, спасибо вам за помощь. Как только смогу, я перешлю вам ваше вознаграждение.
– Спасибо, – горько проронил я. Я смотрел, как Хансен укрепляет дополнительные баки с горючим. Должно быть, ему было трудно удержать на лице усмешку.
Наконец грузовик был готов, и Дэйн с Хансеном забрались в кабину. Хансен завел мотор и взялся за рычаги. Тут я шагнул вперед, открыл дверь и забрался тоже.
– Рад, что вы переменили свое решение, – сказал Дэйн.