Белая тетрадь
Шрифт:
Мы могли говорить с ним о чем угодно – о погоде и политике, о последних новостях, общих знакомых и общих проблемах… Тантаэ всегда готов был помочь советом и делом. Единственный, кого мы не упоминали в наших беседах обо всем на свете, – это Максимилиан.
Максимилиан…
Само имя стало запретным. Даже мама и брат говорили «он» и «тот самый князь». Я не знаю, что было бы для меня более мучительным – этот молчаливый заговор или нравоучительные напоминания. Но сейчас даже та ругань, которую на него обрушили все знакомые в первые дни после того происшествия, казалась мне недостижимым блаженством.
Я хотела забыть его, но в глубине души ужасно
…Вот подобная ерунда и вертелась у меня в голове, когда в комнату зашел Хелкар. Я как раз паковала вещи. Завтра ночью мы с Этной наконец вылетали на курорт. Я надеялась, что там, вдалеке от всего привычного, под жарким тропическим солнцем, мне станет полегче.
– Быстро время прошло, – заметил брат, присаживаясь на краешек стола. Короткая лохматая косичка топорщилась, придавая Хэлу очень забавный вид. Кстати, внешне мой брат был точной копией Элен или меня – с равейнами и их детьми это часто случается, особенно если они наследуют магический дар. Только у брата и мамы глаза были ярко-зеленые, как будто контактные линзы, а у меня – светлые, почти прозрачные. Но в остальном мы с Хэлом были ужасно похожи. Вот и сейчас я почти машинально скопировала его позу, умащиваясь на закрытом чемодане.
– Для кого как, – вздохнула я. – Мне казалось, что этот день никогда не наступит.
– Так хочется на море? – сочувственно поинтересовался Хэл, почесывая затылок. Я невольно улыбнулась.
– Да нет, просто мне надо сменить обстановку. Да и перед визитом в Академию лучше основательно зарядиться солнцем. Говорят, там у вас жутко мрачное местечко.
– Ну да, – хмыкнул брат. – Много они понимают. Ничего не мрачное. Конечно, да, туманы триста шестьдесят три дня в году, прохладно даже летом, да и забираться приходится в горы… Но вообще терпимо. Кстати, об этом я и хотел с тобой поговорить.
– О терпимости или о погоде?
– Ни то ни другое, – расплылся юный некромант в профессионально зловещей улыбке. – Это насчет твоего обучения в Академии. Видишь ли, я там на очень хорошем счету…
– Намекаешь на то, чтобы я не опозорилась на экзаменах и не уронила твою честь?
– И на это тоже. Но вообще-то я хотел предложить помощь.
– Ты? – удивленно протянула я. – Ты же в алхимии – полный ноль. Без обид.
– Полный и круглый, – согласился брат. – И даже Дэриэлл не смог это исправить. Все дело в том… – Он спрыгнул со стола и уселся рядышком со мной на жалобно скрипнувший чемодан. – …что мы с тобой вряд ли увидимся до Нового года. Я уже на втором курсе, и мы едем на двухмесячную практику по разным древним катакомбам и захоронениям. Это в начале октября. А в Академию я отбуду уже в сентябре.
– Ну да, – скисла я. – Значит, до отъезда не увидимся. Я раньше середины сентября не вернусь.
Хэл уныло вздохнул:
– Так уж получается. А, насчет помощи. Как я уже говорил, я в Академии на очень хорошем счету. И декан Мэйсон меня очень ценит. Я с ним поговорю, и он поможет тебе с экзаменами и с обустройством в Академии.
Я просияла.
– Спасибо, Хэл. Постой, – вдруг сообразила я. – Декан Мэйсон – это твой декан? Тот самый профессор Мэйсон, который преподает у вас…
– Боевую некромантию, – закончил Хелкар.
– И как он мне поможет с целительством? – растерялась я.
– Найта! – Хэл звонко щелкнул меня по лбу. Я ойкнула – сил братишка не пожалел. – Ты дура, что ли? Я же сказал, что он декан. А значит, знает и декана факультета исцеления.
– Хэл, ты чудо!
Я порывисто обняла брата, от полноты чувств чмокнув его в макушку. Хелкар демонстративно скривился.
– Потом поблагодаришь, я еще ничего не сделал… А вообще… удачи тебе на экзаменах!
– Спасибо! – улыбнулась я.
Когда Хелкар закрыл за собой дверь, меня охватило странное волнительное нетерпение. Я дважды обошла комнату, поправляя занавески и покрывала и механически переставляя безделушки на полках, потом сняла с полки учебник, пролистала, бессмысленным взором окидывая строчки, и поставила обратно. Было такое ощущение, словно меня наполнили каким-то легким газом – еще чуть-чуть и взлечу под потолок, как шарик. «Надо распланировать завтрашний день, чтобы ничего не забыть перед поездкой», – подумала я и, с трудом уняв беспокойство, села за стол и выдвинула ящик. Там, среди старых конспектов, старых дневников и альбомов для рисования, аккуратной стопочкой были сложены общие тетради, те, что мы уже успели закупить для школы на следующий год. А теперь они оказались ненужными…
С чувством полной растерянности я вытащила наугад одну из них, в жесткой белой обложке, и открыла на первой странице, раздумывая, что же написать в планах. Не забыть загранпаспорт? Мама напомнит… Билеты? Они у Этны… Я задумчиво черкала ручкой по чистому листу и опомнилась только тогда, когда обнаружила, что машинально вывела в ровных светло-голубых клеточках слова:
1. Найти противоядие для Ксиля.
2. Вылечить Ксиля.
3. Съездить Ксилю по роже…
А дальше было намалевано что-то уж совсем непонятное, но с большими аллийскими глазищами и с длинной косой. Я улыбнулась – Дэриэллу такая забавная картинка понравилась бы. И, думаю, он непременно похвалил бы меня за такой немудреный план – ведь это значило, что начало моему исследованию уже было положено.
Пусть еще только здесь, в простой белой тетради на девяносто шесть листов.
Главное – первый шаг…
Остаток дня пролетел быстро. Перед сном я решила немного прогуляться по памятным местам. Давно откладывала это, боясь ненужных воспоминаний. Зря, как оказалось. Не знаю почему, но на что бы ни падал мой взгляд, у меня на душе становилось все легче. Наверное, потому, что эта прогулка была своеобразным прощанием с прошлым.
Старая, выщербленная дорога от вокзала.
Шесть лет я каждое воскресенье ходила по ней, спеша на электричку в Золотую, на курсы по химии. Асфальт почти стерся, обнажая щебенку. Люки выступали на добрую ладонь от поверхности. Кое-где сквозь трещины в покрытии проросла трава, сейчас по-осеннему пожухлая. От жары, наверное.
Шиповник вдоль дороги.
Весной, когда колючие кусты расцветали, на всей улице стоял легкий медовый аромат. Над розовыми лепестками весь день кружили пчелы, и жители окрестных домов не рисковали до заката открывать окна, дабы зловредные насекомые по ошибке не залетели в их квартиры. Шиповник посадили лет тридцать тому назад. Когда-то это было подобие декоративной изгороди, но за долгое время кусты разрослись, и теперь в густых зарослях с трудом угадывались очертания вытянутых прямоугольников. Но я точно знала, что в середине ветки образуют подобие крыши. В этом колючем домике мы с подругами в детстве часто играли. Это было наше тайное убежище. Оно и сейчас казалось мне самым надежным в мире.