Белая вода

Мэрфи Уоррен

Когда на четвертый день на экран выскочило электронное письмо, Анвар прыгнул к компьютеру.

Письмо было кратким, точным и вместе с тем многообещающим:

— Ты соскучился по мне?

Его ответ был еще короче:

— Чертовски.

— Нам нужно поболтать.

Анвар радостно переключился на канал разговора, которым они пользовались, когда у обоих бывало окно в напряженном расписании.

— Где ты была? — потребовал он ответа.

— Далеко. Но я вернулась.

— Я думал самое худшее.

— Ничего и никогда не бойся. В моей жизни всегда найдется место для тебя, мой дорогой.

Сердце Анвара судорожно сжалось. Она впервые употребила нежное обращение.

— Моя царица... — ответил он и почувствовал, что его глаза увлажнились.

— А как твоя жизнь, Анвар?

— Трудно. Дела складываются не лучшим образом.

И он выложил ей все свои горести, честолюбивые мечты и неудачи, рассказав о целях и планах больше, чем даже своим самым верным помощникам-коптам.

Ее реплики были настолько умны, проницательны и целенаправленны, что это просто ошарашило его.

— Чем же вы занимаетесь, что дает вам столько мудрости? — спросил Анвар.

— Я — Женщина. Больше тебе знать не надо.

— Я горю желанием знать о вас все.

— Женщина — это тайна. Как только ты будешь знать все, я тут же перестану тебя привлекать.

Анвар Анвар-Садат вынужден был удовлетвориться загадками. И удовлетворился — на время. Каждую ночь он рассказывал ей о прошедшем дне. И каждую ночь она давала ему советы по поводу дня предстоящего.

Однажды ночью он пожаловался Госпоже Кали на отлив голубого цвета с карты мира.

— Я просто не могу удержать под контролем ООН все нации мира. Они ведут себя, как испорченные дети. Если бы они только уступили мне часть власти! Я бы большинство мировых проблем мог бы решить. Но голубые страны становятся зелеными. В Боснии мои войска ЗАСИОН уступили этим СИ-ЛОПОР из НАТО. Если так и дальше будет продолжаться, то голубыми останутся только моря.

На это Госпожа Кали сделала замечание, которое Анвар поначалу отверг как наивное.

— А почему не искать власти над морями?

И пока Генеральный секретарь подыскивал нейтральные слова, которые не были бы обидными, Госпожа Кали развивала свою мысль:

— Мировой океан покрывает три четверти нашей планеты. Он источник пищи, жизни и самое древнее средство межконтинентальных путешествий. Он разделяет нации, но он же связывает их в торговле. Тот, кто владеет океаном, владеет сушей. Власть над сушей — это власть над миром.

— Весьма проницательное наблюдение. Но океаны интернациональны. Ими не правит никакой политический орган.

— На двести миль от суши океаны контролируются прибрежными странами. Люди вторгаются в воды, которые столетиями не знали господства человека.

— Да, да, последние международные соглашения расширили эти зоны. Для защиты прав рыболовства. Они были подписаны двадцать лет назад. Как вы понимаете, еще до меня.

— Мое видение мира говорит, что двухсотмильная зона недостаточна для потребностей большинства стран.

— Вполне возможно, — признал Анвар, — но любое ее расширение вызовет катастрофические конфликты.

— Именно поэтому двухсотмильные зоны следует ликвидировать, а контроль над всеми прибрежными и открытыми водами морей и океанов следует отдать тому, кому он принадлежит по праву — Организации Объединенных Наций.

— Это весьма заманчивая идея. Мы уже обсуждаем этот вопрос и его возможные последствия. Кстати, под эгидой ООН совсем недавно был разработан новый международный договор, участники которого получат право останавливать и задерживать всех нарушителей признанных правил рыболовства. Но пройдет еще немало лет, прежде чем он будет подписан таким количеством государств, что начнет работать.

— Неужели не ясно, что введение двухсотмильной зоны только усилило грабеж морей и океанов? — продолжала Госпожа Кали. — Сегодня не осталось практически ни одной неистощенной прибрежной зоны рыболовства. И это можно прекратить, только если ваши силы возьмут ситуацию под контроль.

— Вы необычайно хорошо информированы. Можно спросить, где вы получили образование?

— Я занимаюсь исследованием человеческой природы.

— Вы самая блестящая женщина из всех, которых я встречал, — вывел на экране монитора Анвар Анвар-Садат, закончив этот шутливый комплимент улыбкой: :-)

Он только хотел бы, чтобы можно было как-то изобразить сердце, потому что он был окончательно покорен этим удивительным созданием с проницательным умом дипломата и совершенным телом богини.

После той памятной ночи Анвар Анвар-Садат изучил ситуацию и пришел к выводу, что это осуществимо.

Он произнес речь с предупреждением о грядущем глобальном кризисе истощения ресурсов морей и океанов, если в этом деле не будет быстро наведен порядок. Речь была тщательно взвешена, чтобы не оскорбить мировые правительства. В ней не говорилось ничего о контроле над морями или правами рыболовства.

Но эта речь упала, как камень в болото. Те газеты, которые опубликовали его выступление, поместили его на страницах, где печатаются некрологи. Анвар Анвар-Садат взбесился. И без того последние дни он чувствовал себя, как среди некрологов. Очень противное чувство. А сводки новостей передали его выступление одной фразой перед самой рекламой автомобилей.

На следующий день об этой речи все забыли.

Кроме Анвара Анвар-Садата.

— К моим идеям никто не выразил ни малейшего интереса, о царственная, — сообщил он Госпоже Кали в эту ночь.