Белая волна
Шрифт:
Неяркого света «ручки» вполне хватило моим привыкшим к темноте глазам. Тоннель к злополучному перекрестку был чист.
Волна. Это она напугала крыс. «Бред» Руслана — совсм не бред. Он же даже предупреждал нас, чтобы мы не подходили к колодцам! Пытался предупредить…
Обожженная кожа руки горела, кое-где уже вскочили волдыри. Про то, что происходило с лицом, не хотелось даже думать. Эта волна… волна. Она гналась за мной, пытаясь накрыть, поглотить, утопить в себе.
Убить.
Волна — убивает.
Светя фонариком, я с трудом поднялся на ноги. Надо проверить —
Нельзя?
Я продолжал стоять у тоннеля.
Сделать несчастный десяток шагов оказалось труднее, чем сдвинуть с места небоскреб. Тоннель распахнул голодную глотку, где-то в конце которой, словно большой язык, притаилась волна. Грязно-белая влажно-жгучая масса.
Смерть цвета пасмурного неба.
Я все-таки сделал шаг. Тихо. Аккуратно. Не спеша. Ступая на утоптанные участки пола, чтобы не хрустеть каменной крошкой. Стараясь не шуршать одеждой.
Успокаивая дыхание.
Еще шаг…
Еще…
Волна. Она там. Я не знал, почему она не гналась за мной до конца тоннеля, но относительно ее реакции на мое возвращение иллюзий не испытывал. Выключить фонарик? Нет. Вряд ли эта штука ориентируется на свет. Она выползла бы из колодца намного раньше.
Шаг.
Медленно и спокойно. Как в кино. Всегда терпеть не мог героев. Героев, которые по собственной глупости лезут на рожон.
Шаг.
Голова кружится. Страх? Остатки адреналина? Или… Эти ожоги… Как у крапивы.
Или медузы. Что-то вертелось на языке. Еще с тех пор, как я увидел такие ожоги у Руслана. Стрекательные клетки! Оружие гидр, актиний и медуз. Тот же принцип. Яд.
До конца туннеля оставался какой-то десяток метров. Где-то здесь мы нашли фонарик. Где-то здесь я потерял свой. Света не видно, значит, мой фонарик разбился или сломался при падении. Я остановился, слушая тишину. Я был готов бежать, если что-то возникнет в слабом луче «ручки», или если я услышу подозрительный шум. Все спокойно… Тихо. Тихо, как в могиле. Только безымянный ручеек все так же журчал в глубине перекрестка.
— Антон! Анто-о-он! — вполголоса позвал я. Звук гас в пористых ракушечниковых стенах, словно туннель выложили ватой. В Системе нет эха.
Прошло несколько секунд. Ответа не было.
— Бат! — я вздрогнул от неожиданности. Антон! Голос был тихим, напряженным и почему-то казался далеким, но этот голос я не спутал бы ни с каким другим.
— Ты где?
— Не подходи к колодцу! Стой, где стоишь! Не вздумай сюда лезть!
— Понял. Уже убедился… Где ты? С тобой все в порядке?
— Я — внутри ствола, над колодцем.
— Сможешь быстро бежать? Спрыгнуть вниз и — до развилки. Дальше эта штука почему-то не лезет.
— Нет. Не успею. И у меня нет света. Я выкинул «коногон» — чтобы забраться сюда.
Что же делать? Хотя… О чем я думаю? Он ведь в колодце!
— Слушай, попытайся вылезти наверх. Это же сквозной колодец. Его ствол ведет к поверхности. Ты можешь поднять вверх по стволу?
— Уже пытался… — устало ответил Антон, — Там — крышка. Она заперта. По-моему ее еще и придавили сверху чем-то тяжелым. Я пытался выломать ее, но ничего не получилось —
Не везет нам.
— Что с Яном?
— Он и остальные — заперты. Их туннель заканчивается тупиком. Он достаточно длинный и она туда не суется.
— Понятно… Там, в колодце под тобой, все тихо?
— Не вижу. Я же говорю, я — без света, — шорох. Тихое проклятье.
— Эй! Все в порядке?
Пауза.
— Да, в общем-то… Мокро здесь. Стены скользкие и какая-то гадость все время течет сверху… — Антон опять тихо выругался.
Я похолодел… Я ведь здесь был раньше. Очень давно. Район восьмого Гетто, колодец… Точно. Все совпадает. Мокрый Колодец. Это — Мокрый Колодец. Давно, еще во время моих первых вылазок в Систему, я здесь был. Я почти забыл этот район, но Мокрый Колодец помнил хорошо.
Слишком хорошо.
Не везет нам. Чертовски не везет.
— Антон.
— Что?
— Я побежал за Скифом и ребятами. Держитесь. Мы вас вытащим.
— Удачи…
Антон добавил что-то еще, но я его уже не слышал. Я бежал к Могиле. Нужно было вернуться к Скифу, на Пятый Пикет. У меня было мало времени.
Своим прозвищем Мокрый Колодец был обязан безымянному ручейку, который нашел дорогу к колодезной шахте откуда-то с поверхности. В отличие от других вполне добропорядочных и респектабельных колодцев стены этого колодца, отполированные стекающей водой, были гладкими. Но это было не так страшно. Текущий вниз ручеек делал их еще и скользкими. Вода смачивала верхний слой ракушечника, постепенно превращая его в скользкую грязь.
Когда-то, когда тут не водилось подобной пакости, в этом колодце пытались прятаться. Забавы ради. Чтобы испугать кого-нибудь идущего через перекресток.
Эдакое специфическое развлечение новичков. Но редко кому удавалось провисеть враспор в широкой шахте со скользкими стенами, под сочащимся сверху ледяным ручейком больше получаса. Если мне не изменяла память, рекорд составлял полтора часа. Как ни странно, но охотники находились. Рано или поздно человек не успевал вовремя переставить мерзнущие от ледяной воды, постоянно соскальзывавшие, конечности и падал. Самым веселым было то, что у него было девять шансов из десяти угодить в колодец, так как он висел как раз над ним. Для Антона это шанс превращался в очень большой, так как света у него не было и куда падать он не увидит.
У меня оставалось мало времени. Если быть точным — у меня его не было вообще.
06:09
Путь назад был долгой, бесконечно мучительной пыткой.
Действие яда нарастало со скоростью снежной лавины. Я брел по бесконечным туннелям, почти не разбирая дороги и чувствуя себя все хуже и хуже. Кровь прекратила течь но, обожженная щека вспухла и отзывалась пульсирующими вспышками боли на каждый шаг. Мою голову кто-то засунул в тиски и теперь медленно, мучительно, до хруста стискивал череп, все сильнее закручивая винт. Легкие раздирала чудовищная одышка. Пальцев обожженной руки я просто не чувствовал. В пересохшем рту стоял противный металлический привкус. Невыносимо хотелось пить.