Белая ворона, или В меня влюблен даже бог
Шрифт:
– И чем все закончилось?
– А ты как думаешь? – усмехнулся Ястреб и закурил сигарету.
– Думаю, что, пока он позвонит в милицию, мы будем уже далеко.
– Никуда он не будет звонить.
– Откуда такая уверенность? Это при тебе он затрясся от страха, а как только ты ушел, сразу, поди, начал ментам названивать.
– Я пообещал оторвать его длинный язык, и он извинился за то, что назвал тебя гадиной. Я думал, он от страха в штаны наложит. Ему ничего не оставалось, как принести свои извинения и сказать, что
– Почему?
– Женат потому что. Честно признался, что очень хотелось заявить, но не сделал это из-за жены. Если бы узнала, что в ту минуту, когда она в командировке, любимый супруг приводит в дом постороннюю бабу и пьет с ней вино, моментально бы с ним развелась и выставила из квартиры. Я так понял, он сам на птичьих правах.
– Вот мужики пошли, – фыркнула я. – Жену как огня боится, но первую попавшуюся девку на квартиру тащит.
– Физиология, – с умным видом произнес Ястреб.
– Получается, заниматься сексом с женой неинтересно?
– Я не был женат, поэтому точно знать не могу. Но говорят, приедается. – Ястреб вновь усмехнулся и бросил в мою сторону заинтересованный взгляд. – Анька, а ты, оказывается, клофелинщица! Давно этим ремеслом промышляешь?
– Тебе какая разница?
– Да просто так спросил. Если бы ты одна с этим чмырем встретилась, живой бы от него точно не ушла. Видимо, хорошо ты его нагрела. Анька, а ты, я смотрю, девчонка прожженная и жизнью хорошо битая.
– Чтобы начать подниматься, нужно опуститься на самое дно, – процитировала я кого-то из великих. – Может, ты тогда скажешь, зачем я твоему шефу понадобилась?
– А тут и к гадалке ходить не надо. Он решил взять тебя под крыло. С такими внешними данными и хваткой отчаянной аферистки далеко пойдешь.
– Я так понимаю, твой шеф станет для меня чем-то типа «крыши».
– Правильно понимаешь. Видимо, он оценил твои феноменальные способности и решил стать твоим покровителем. Шеф сказал, ты продала ему свою душу.
– Он не оставил мне выбора. Ты не знаешь, долго он собирается держать меня в доме?
– Не знаю. Может, когда-нибудь поймет, что ему больше не нужна твоя душа, и отпустит. Послушай, Анька, чего тебе не хватает? Роскошный дом, шмотки...
– А ты не догадываешься? Мне не хватает личной свободы.
ГЛАВА 7
Когда мы вернулись в дом, Ястреб помог мне отнести многочисленные пакеты в комнату и, выйдя на террасу, закурил сигарету.
– Красивый вид у тебя отсюда.
– А ты где живешь?
– У меня в этом доме тоже есть своя комната. Этажом ниже. Когда нужен шефу, я остаюсь. Но в основном предпочитаю жить в своей квартире в Москве. Меня загородная жизнь не прельщает.
У Ястреба зазвонил телефон. Судя по разговору, звонил шеф.
– Шеф приехал. – Ястреб сунул мобильный в карман. –Ждет тебя
– Что ему надо?
– Это ты у него спроси. Ладно, мне пора.
– Стой. – Я полезла в сумочку и достала массивные часы покойного Николая. – Возьми.
– Что за часы? Неужели те самые, которые ты у жмурика стащила?
– Угадал. Те самые. Возьми их себе. Мне они ни к чему. Да и носить их в сумочке не хочется. Знаешь, меня еще никогда не сталкивала жизнь с теми, кому я когда-то подсыпала клофелин. Судьба берегла. А сегодня я поняла, что могу встретить кого-нибудь из мною обманутых в любой момент. Если бы не ты, даже страшно представить, какие бы у меня были неприятности. А часы в сумке вообще компромат. Их опасно носить. Вдруг меня менты загребут.
– Аня, запомни: пока я с тобой, ничего плохого не случится. А часы оставь себе. Не таскай их в сумке, а положи в тумбочку. Пригодятся на черный день. Прости, но я вещи жмурика взять не могу.
– А я могу, – голосом, полным отчаяния, произнесла я и посмотрела на Ястреба вызывающе. – Возьму, даже глазом не моргну. Не побрезгую. Ни деньги, ни золото не пахнут.
Ястреб помолчал и вздохнул:
– Эх, Анька, как ты до такой жизни докатилась? Странно, что за решетку не загремела. Пороли тебя родители мало.
– А я детдомовская.
– Что, правда?
– А что, не похожа?! Меня не родители пороли, а воспитатели.
– А там бьют, что ли?
– А ты думал, по головке гладят?!
Как только за Ястребом закрылась дверь, я легла на кровать, закрыла глаза и стала вспоминать свою жизнь в детском доме. Собачья жизнь... Назвать ее по-другому не поворачивается язык.
Летом, когда все нормальные дети наслаждались летними каникулами, нас направляли на полевые работы – на прополку и окучивание. Стоишь раком в сумасшедшую жару весь день, обливаешься потом и думаешь: только бы не потерять сознание. Понимаешь, что из тебя сделали дешевую рабочую силу, а ничего изменить не можешь. А грядкам конца-края не видно. Всем хотелось, чтобы по окончании работы воспитатель похвалила, но хвалить нас никто не собирался. Ругать – ругают, а хвалить не умеют.
Самое ужасное воспоминание – как наши мальчишки из рогаток охотились на голубей и воробьев. Разделывали их и жарили. Это для них было пиршеством. На пиршество иногда приглашали «избранных» девочек. Заговорщически договаривались о встрече, разводили костер. Поедание живности происходило по установленному ритуалу. Ритуал включал в себя сбор на определенной территории детского дома и поиск дров для костра. Все действия сопровождались непрекращающимся смехом и шутками. Однажды я попала на такое сборище. Ощипывали воробьев. Помню, как смотрела на происходящее с ужасом, а потом, не вытерпев, взяла камень и пробила голову самому противному пацану, который никогда не расставался с рогаткой.