Белая ворона в академии Аусвер
Шрифт:
И даже теперь, когда рядом почти всегда крутился этот рыжий… Это было лучше, много лучше, чем вся его жизнь до.
Хуже всего было то, что Валкони ему нравился. Несмотря ни на что, нравился. Искренний, открытый, сильный. Слишком молодой и горячий, это да. Но такой не предаст, не продаст.
Такого выгодно иметь союзником.
Студент на стороне Магистра… Смешнее ничего не придумаешь.
Конечно, от студентов не скрывалось, что их жертва священна. Что всё это — для блага общего дела, для блага Триума. Умалчивалось, что для всего человечества, но до этого не каждый Магистр доходит своим умом… Что уж говорить о студентах.
Ну а как, сфинксы драные, они должны реагировать? Те, что на другой стороне? Те, которым повезло меньше, просто потому, что родились не в том месте? Заживо принесённые в жертву? Чего от них хотят? Любви?! Понимания?!!
Этого Бенжамин хотел по-настоящему. От одной Авроры.
Он лелеял в сердце тщательно спланированный сюрприз для девочки, который непременно растопит лёд между ними. Ну хотя бы позволит тому тронуться…
И вместо этого прямо сейчас получает приказ самому сломать её. Своей рукой. Приказ, которого Магистр не в силах ослушаться…
— Поговори с Нгеллером, Бенжамин, — продолжал тем временем Тод. — Договоритесь полюбовно — и считай, что у тебя официальное разрешение на старшинство в новом эксперименте. Если же нет…
Бенжамин медленно кивнул, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы прямо сейчас не сомкнуть пальцы на мощной, жилистой шее Золотого Льва.
Самому сломать её?! Своей рукой?!
— Я вас понял, Тод, — склонив голову, ответил он ровным тоном.
Глава 29. Юджин
— Повезло тебе, парень, — смотритель подмигнул ему и снова перевёл взгляд на Аврору.
Юджин невольно поднял голову, в свою очередь глядя на карабкающуюся вверх по лестнице девушку и покраснел. Ро сказала, хочет рассмотреть колёса ветряной мельницы, которую ин наказано «осмотреть и доложить вероятные причины поломки», поближе.
— Да мы не вместе, — опустив взгляд, слишком торопливо ответил Юджин.
— Конечно, не вместе, — смотритель лукаво прищурился и морщинки вокруг выцветших глаз прорезались ещё чётче. Лицо старика, похожее на высушенный изюм, было приятным, каким-то искренним. Видно было, что улыбается он часто. — Потому ты и не сводишь с неё взгляд, а, парень?
Юджин не нашёлся, что ответить. Он и в самом деле не сводил глаз с Авроры. Смотреть на неё было приятно и как-то необходимо, что ли. Стоило ему отвернуться, как мир вновь становился таким же, как был до неё — серым, беспросветным, безрадостным.
Как назло, Аврора хорошела день ото дня. Белоснежные волосы её чуть потемнели, обрели нежный оттенок пепельной розы. Глаза из бледно-розовых, прозрачных, стали лиловыми, как у лошадей. Красиво.
— Всю жизнь я проработал смотрителем ветряной мельницы, сынок, — вторгся в мысли об Авроре голос старика, эдакого работяги, что, в общем-то, редкость для утончённого, изнеженного Преториума. — Чего только не видел. И засуху, и налёты воздушных даймонов, и Кризис Кристаллов. Но чтобы вот так, поломка за поломкой… Такое впервые.
— А кристаллы менять пробовали? — стараясь, чтобы голос его звучал как можно участливее, и в то же время не в силах контролировать внутренний гнев, спросил Юджин.
Старик ответил виноватой и понимающей улыбкой.
— Как же! На этой неделе только. Целых три раза… Если оно так и дальше пойдёт, потом — то что? — он как-то обречённо вздохнул, словно не старая мельница застыла, а его сердце.
Ядовитый ответ уже висел на кончике языка Юджина. Но съязвить о том, что скоро всем преторианским толстосумам придётся потуже затянуть пояса, не успел.
— Юджин! — крикнула Аврора сверху. — Лезь сюда! Я, кажется, нашла…
Сухо кивнув старику, Юджин обошёл того и принялся подниматься по лестнице вслед за Авророй.
Она сидела на коленях, прямо на дощатом настиле и с сосредоточенным видом водила руками перед собой.
Юджин, который, казалось бы, успел привыкнуть к чудачествам подруги, вытаращил глаза и осторожно присел рядом. Это был тот самый случай, когда ему хотелось пощупать ей лоб.
— Всё ясно, — сказала она, оборачиваясь. — Не бойтесь, — добавила тут же в сторону, из-за чего Юджин часто заморгал. — Он свой. В доску.
— Ты с кем разговариваешь? — осторожно спросил он.
— Так я и думала, — ответила она с улыбкой. — Наша магия, как бы это сказать, сильно ограничена. Чего-то в ней не хватает. А та, что добывается из нас и помещается в кристаллы — вообще вторичная. Им это не нравится.
— Кому — им? Аврора, иногда ты пугаешь.
Девушка тихо рассмеялась.
— Ты не видишь, — помотала она головой. — Наверное, дар не позволяет. Ну, уровень… Помнишь, мы обсуждали пространственную природу магии? Колёса крутятся не за счёт кристаллов…
— А за счёт чего?! — одним предложением Аврора разрушила его привычную картину мира. Хорошо, что это слышит он один. Услышали бы преподы, или, не дай Четырёхликая, Магистры, решили бы, что Аврора сошла с ума.
— Это очень тонкий уровень, — ответила она с улыбкой и снова обернулась к колёсам. — Его не видит ни глаз, ни приборы. Магия в кристаллах привлекает духов и фэйри.
— Духов?!
Она кивнула, не оборачиваясь.
— Духов воды, — её голос вдруг неуловимо зажурчал, как ручеёк. — Если бы ты мог их видеть… Они вьются между лопастями, и даже мелко трясутся от хохота. Мельничные колёса щекочут их, понимаешь? Но им не нравятся новые кристаллы… Им больно, Юджин. Они чувствуют боль тех, у кого эту магию отняли! Поэтому они покидают насиженное место…
Конечно же, Юджин ей не поверил! Не такой он дурак. Но всё же, помимо воли у него вырвалось:
— Но раньше их всё устраивало.
— Может, они терпели, — пожала Аврора плечами. — Может, эмоции тех, у кого отбирали магию для этих кристаллов, оказались для них слишком острыми, болезненными… Но им не нравится. Однажды они все уйдут.
— Ты представляешь вот это вот твоё откровение в отчётности? — осторожно уточнил он. — Мельница вышла из строя, потому что духам не нравится наша боль?!