Белая ворона в академии Аусвер
Шрифт:
Каждый студент вскоре предстанет перед выбором: навсегда покинуть Аусвер и Преториум, и, не закончив обучения, вернуться домой, с вживлённым магическим ограничителем. Или вернуться домой (а может, остаться в столице) после обучения и магической присяги Триуму, — без каких-либо ограничителей. В последнем случае следовали несколько лет обязательной практики по своей специальности.
Но пока об этом было рано думать — сперва следовало найти этих самых Сокрушителей Оков, убедить в искренности наших намерений, переманить на свою сторону. Прежде чем их найдут миротворцы. Потому что в том, что касается «обезвредить» наши с президентом мнения, мягко говоря, отличались.
Я подозревала, что Юджин может нам помочь в их поисках, но друг упорно отрицал, что что-либо знает о них и о покушении на президента.
Хорошенько расспросить Юджина об этих самых Сокрушителях мешало ещё и то, что с нами в Аусвер он не вернулся. Пока. Остался во дворце Тода. Всё же я оказалась не единственной, кто заметил их внешнее сходство. У президента, помимо искренней благодарности к Юджину за спасение жизни, было много вопросов. О матери, о семье, о жизни до того, как прибыл в Аусвер.
Игрит осталась с Юджином. «Присмотреть», — так она сказала. Кроме того, призраку понравился президентский дворец, и она заявила, что прежде, чем возвращаться на работу в Аусвер, она заслуживает отпуска «за вредность». Насчёт «вредности» Юджин был с ней согласен.
…Бенжамин отдавал последние распоряжения, за окном темнело, на сгустившемся куполе неба за окном проступил прозрачный молодой месяц. Бледный, как будто заплаканный.
Я ожидала Тринадцатого Магистра в его кабинете, пила крепкий кофе со сливками в компании Молчаливой Леди (вот какой дурак прозвал её молчаливой?!) и листала свежие газеты под мерную трескотню призрака.
Первые полосы пестрели нашими фотографиями (в основном — фото Юджина и обнимающего его за плечи Луция Тода) и громкими заголовками.
«Студент Аусвер спас жизнь нашему президенту!»
«Героический поступок студента Аусвер!»
«Юджин Валкони — запомните имя героя!»
«Студент Аусвер готов был отдать жизнь за президента и чудом остался жив!»
«Слава тебе, Юджин!»
И так далее в том же духе.
Дальше шли менее значимые новости. Фотографии разрушенного дворца, неподвижно лежащих тел, осыпавшихся стен, обломков…
«Магистрата Двенадцати больше нет!»
«Зверское убийство Магистров прямо во дворце!»
«Бал в честь Независимости Триума превратился в бойню!»
И лишь затем, наконец, шли новости, самым красноречивым образом доказывающие, что глава Триума держит своё слово.
«Студенты Аусвер совершили открытие, которое перевернёт Триум с ног на голову!»
«Грядут новые, светлые времена!»
«Вторая эпоха Магического Возрождения!»
А также:
«Реформа в магической академии»
«Новый состав администрации Аусвер»…
— Значит, Юджин — герой, Сенека — ректор, а Аусвер теперь земля обетованная для всех дистрикских магов? — подвела итог леди Морвейн.
— Похоже на то, — кивнула я.
— Ты же не против, если я покажу всё это нашим? Мы, конечно, всё слышали, всё знаем, но как же приятно прошуршать страницами…
— Нет, конечно! Разве я могу быть против?
— Тогда пойду, соберу всех! — с этими словами призрак скрылся в стене.
Не успела исчезнуть светящаяся в сгустившемся вечернем воздухе кромка платья, как дверь открылась и в кабинет вошёл Бенжамин.
Вид у него был усталый и счастливый. Но усталый, пожалуй, больше. Среди убитых Магистров был также его отец, префект Люпус Сенека. И, хоть я знала уже, что особой теплоты между отцом и сыном никогда не было, всё же смерть родного человека — это утрата. А если ещё и в свете водоворота всего случившегося… нет, ну я знаю, что Бенжамин сильный, но это всё как-то чересчур даже для него!
Я ахнула — ну вот откуда только у него силы взялись? — когда Бенжамин подхватил меня на руки, закружил, впился поцелуем в губы. Поцелуй был жадным, настойчивым, полным властной нежности и какого-то трепета, что ли.
Долгим… и в то же время пролетевшим в один миг.
Бенжамин отстранился, и я разочарованно всхлипнула, приникая к его груди. Мне было мало, чертовски мало, но увидев в глазах любимого те же сомнения, что заметила ещё накануне бала, я не стала настаивать на продолжении.
Он опустился в кресло и я, недолго думая, уселась к нему на колени и обвила руками шею. Он прижал меня к себе, провёл подушечками пальцев по щеке и губам, зарылся носом в распущенные волосы и вдохнул.
— Ты как? — спросил он, чуть отстранившись.
Я хмыкнула и ответила вопросом на вопрос.
— Напавшие на Тода маги… Им можно помочь?
Бенжамин тяжело вздохнул и покачал головой.
— Двенадцать убиты на месте, троим удалось уйти, двое задержаны. Впрочем, задержаны — это мягко сказано. Один в критическом состоянии, вряд ли он придёт в себя. Второй… Похоже, сошёл с ума. Смеётся и говорит, что оно того стоило. А ещё повторяет, что их предали и он обязательно доберётся до предателя. Увы, даже я не смогу их вытащить. Его держат в изоляционной камере. Дважды он пытался покончить с собой. Остаётся надеяться, что мои люди найдут остальных «революционеров» раньше президентских спецслужб.
Я вздохнула. Какое-то время сидела молча, склонив голову ему на плечо, вдыхала такой родной, такой необходимый запах.
А потом спросила:
— А у нас есть выходной?
— Пожалуй, выходночь точно есть — пошутил Бенжамин.
— Тогда я хочу домой.
— Ты уверена, что не хочешь остаться с подругами?
Я тихо рассмеялась.
— Совершенно уверена.
Я прильнула к нему снова и поцеловала.
А спустя два часа, выйдя из душа в одном халате, решительно направилась в его спальню.