Белая ворона
Шрифт:
— Чего-то подобного ожидал. Подготовить, мы будем через час.
— Все готово, вас встретит капитан Усович.
— Добро, — рыкнул Рост и обратился к Кире.
— В порядке?
— Да.
— Говори со мной, — шипел он, стоило Кире замолчать хоть на минуту. И она говорила. Тихим голосом, заставляя себя через силу. Описывала все, что видит в окно. Машины проезжающие мимо, людей переходящих дорогу. Она улыбалась, а слезы не переставая текли. Она говорила, но язык заплетался. Она пыталась не думать о том, каким образом погиб Глеб, поэтому даже считала вслух. Не заметила как приехали к зданию службы безопасности. Помнит, что Ростислав помог выбраться из машины. А дальше ее увели в какой-то кабинет и поставили укол. Рост уложил ее на диванчик и сам сидел рядом не отпуская холодных рук.
— Хороший укол, — прошептала Кира, спустя минут десять.
— Может не стоит идти в морг? — спросил умоляюще. Потом хуже будет, ему ли не знать. Там всем плохо становится.
— Я должна, — девушка аккуратно вытащила ладонь из горячих рук Роста и не торопясь поднялась, — говорю же, укол хороший. Я справлюсь.
— Ладно, — сдался мужчина и поднявшись помог встать Кире. Он вел ее по серым коридорам с множеством дверей. Девушка не запоминала дороги. Просто шла. Этот укол, он словно всю боль под купол спрятал. Она есть, но приглушенная. Пусть. Иначе и правда не смогла бы пережить поход в морг.
— Кир, готова?
— Да, я хочу его увидеть, — проговорила, как ей казалось уверенно и четко, но успокоительное делало свое дело. Голос был хриплым, а действия немного заторможены. Рост держал ее за ручку и не отпускал. Открыл дверь в лабораторию, где их сразу встретил пожилой мужчина в очках и белом халате.
— Рад видеть майор, — пожал руку Росту, — жаль при таких обстоятельствах.
— Взаимно Степан Игоревич, это Кира, — указал свободной рукой на девушку, — невеста Глеба.
— Соболезную дочка, — старик тяжело вздохнул и сняв очки стал протирать подолом халата.
— Спасибо, — выдавила из себя, пытаясь улыбнуться. Не получилось.
— Идем, — Степан Игоревич проводил в другую комнату, где судя по всему и проводят вскрытия. Все стерильно. И даже запаха Кира не чувствовала плохого. Химия одна. Три железных стола. Три тела накрытых простынями.
— Подойдите, — подозвал старичок к первому столу, — готовы?
Кира одновременно с Ростом кивнули и кажется сжали руки друг друга до боли. А когда Степан Игоревич убрал простынь, Киру пронзила острая боль в голове. Но она стояла. Покачиваясь, не моргая, не дыша, но стояла. Смотрела на бледное лицо Глеба и не могла узнать. То есть это точно он. Но. Да. Он мертв. Глаза закрыты, шрам на лбу, на коже выступили синие пятна, вместо привычной щетины борода.
Не осознавая отпустила руку Роста. Подошла на трясущихся ногах ближе и провела пальчиками по щеке Глеба. Холодный совсем. Склонилась и практически невесомо поцеловала его. Ведь он жалел, что не успел поцеловать ее. Она его поцелует. Не отпустит просто так.
— Я так тебя люблю, — прошептала в губы и отстранилась, — ты навсегда в моем сердце, — посмотрела на Роста, который сейчас выглядел не лучше чем Кира, — где Илья?
— Проходи к следующему столу деточка.
Попрощалась и с ним. Такие молодые. Оба без семьи. Ушли борясь за справедливость. Как же паршиво, что в этой жизни всегда найдутся те, кому власть и деньги будут дороже жизней людей.
Пока Рост прощался с отцом Глеба, Кира вернулась к любимому. Держала холодную руку и пыталась насмотреться. Вот сейчас она уйдет и больше его не увидит. Услышала, что в крематорий их отправляют. Такова воля умерших была оказывается. Кира не знала. Она многого не успела о нем узнать. Но того что знала, было достаточно чтобы полюбить всем сердцем.
Рост с трудом уговорил ее уйти. Она не хотела быть без него. Не хотела. Куда ехали и зачем не помнит. После того как вышли из морга, ее снова укололи. Как оказалась в мягкой и теплой кровати, девушка уже не помнит. Хотя догадывалась, что Рост на руках принес. Она его запах чувствовала, когда прижималась к груди. Кажется плакала. Не знает точно. Все как в тумане было. Как в плохом сне. Жаль, что как. Не хотелось бы просыпаться.
Ей больше не холодно, потому что никогда не согреет и не обнимет. Больше не назовет любимой, больше не поцелует, больше не будет ревновать и угрожать если появится другой. Больше не будет ничего. Дальше не будет ничего. Больно? Нет. Нет такого слова, чтобы описать состояние потери любимого человека. Горе, слишком бессмысленное слово. Боль, слишком неподходящее. Тоска, слишком слабое. Все исчезло. Как пыль. Люди пыль. И судьба пыль. Сегодня ты есть. Завтра нет. И никому дела нет до тебя и твоего состояния.
Внутри становится тихо. И лишь сердце, от невероятного и можно сказать истеричного стука, снижается на минимальную громкость. А потом и вовсе слышишь последние стук, стук, стук, тишина. Пару секунд и оно заводится вновь, разнося по венам разочарование. Задает ритм, который просто позволит жить. Ни стука больше, ни стука меньше. Ровно. Сухо. Просто. Сколько пройдет времени, когда оно вновь научится биться так, как билось при нем? Кира не знала. Но точно знала, когда откроет глаза, она уже не будет прежней.
Глава 12
Рост привез девушку в съемную квартиру. Уложил, а сам застрял на кухне. Договорился с Лизой, что приедут как очухаются. Он выпил бокал виски. Больше не полезло. Однажды, он наказал обидчиков. Нашел каждого, хотя все кричали это невозможно. И сейчас найдет. Глеба материл как мог, за то, что не позволил вмешаться раньше. Жив бы остался. Все бы живы были. Какого черта играл в секретность, когда знал Рост мог помочь?! И маленькое, синеглазое чудо не страдала бы от потери. Он бы до утра просидел, думая о том как могло быть. Но Кира проснулась и стояла сейчас уставившись на него взглядом, который Рост не смог понять. Даже спросить ничего не смог. Смотрел на нее, она на него.
Кира подошла, погладила его по колючей щеке и мужчина прикрыл глаза прижимаясь к теплой ладошке. А потом, он почувствовал ее губы на своих. Не было шока. Не было удивления. Словно так и должно быть. Не было слов. Его таблетка от боли. Ее таблетка от боли. Он целовал, она отвечала. Она целовала, он принимал.
Одежда летела в стороны. Ни единой мысли о том, что происходит. В голове туман. По комнате разносятся стоны. Громкие. Вкус слез на губах. Наслаждение смешанное с болью. Страстное и дикое желание друг друга настигло в момент. Желание избавиться от тяжести в душе, забыться хоть на секунду. Желание совершить ошибку, за которую никто не осудит. Кроме самих себя. Не станут. Не думали об этом. Брали. Изучали друг друга. Латали раны, которые снова расползутся. Сейчас необходимо. Чтобы не сдаться.