Bella Венеция! Истории о жизни города на воде, людях, случаях, встречах и местных традициях

Колосова Екатерина

Поднос в кафе Флориан

Уже три столетия кафе «Флориан» неизменно восхищает. Для начала местоположением – на самой красивой площади мира – Сан-Марко – с видом на одноименный собор с золотыми мозаиками и округлыми куполами, здание прокураций [4] и красно-кирпичную колокольню, в тени которой некогда разливали вино в жаркие дни. Отсюда идет знаменитое венецианское название бокала с напитком ombra, что значит «тень».

4

Исторические

сооружения на площади Сан-Марко. (Прим. авт.)

Далее вызывает неописуемый восторг интерьерами – ими в середине XIX века занимались лучшие ремесленники, творцы и художники Венеции, не жалея сил, таланта, сусального золота, драгоценного мрамора, дерева и декоративных панелей. По некоторым подсчетам, на потраченные средства вполне можно было возвести пафосный дворец на знаменитом Большом канале на зависть утонченным соседям-аристократам.

Конечно, «венецианец» не преминет с гордостью перечислить своих поклонников: от королей, актеров, писателей до Казановы, Гольдони, Стравинского и Бродского. Принцы, режиссеры, политики, живописцы – все считали нужным засвидетельствовать свое почтение трехсотлетнему красавцу.

А что же он?

А он величаво, умело и с достоинством связывает воедино роскошь и историю, вкус и безупречность, патриотизм и триумф. К слову, с последним оказалось связано его первоначальное название: в 1720 году, когда это место появилось на карте в центре Венеции, отец-основатель Флориано Франческони нарек детище «Триумфальной Венецией». Однако жители города при любом удобном случае повторяли «Пойдем-ка к Флориану», так что со временем пришлось подчиниться и сменить вывеску.

– Это самое старинное из сохранившихся кафе Италии, – заявляет мне невысокий, седой и обаятельный арт-директор кафе «Флориан» Стефано Стипитивич, усаживаясь на мягкое бархатное сиденье в зале Сената, снимая очки и заказывая кофе. – Хотя надо сказать, что самое первое заведение открылось в 1683 году в Новых прокурациях и называлось «У араба», но о нем остались лишь воспоминания. А «Флориан» хоть и родился позже, но дожил до наших дней.

С момента появления он ни разу не прекращал работу, даже во время войн и бедствий. Исключение составил непростой во всех смыслах 2020 год – нам пришлось следовать регламенту и закрыть свои двери. Это вызвало колоссальные убытки. Но мы выстояли. И продолжаем свое дело – радовать жителей и гостей Венеции не только историей места, но и различными напитками. Сейчас выбор огромен, но началось все именно с кофе.

Ныне абсолютный король Италии и любимец каждого гражданина, он пришел в Республику Святого Марка с манящего Востока, а точнее из страны фараонов – Египта. Поначалу ароматное диво вызывало нешуточные опасения и подозрения со стороны Серениссимы, и, прежде чем допустить появление «мусульманского зелья» в лагуне, управители выслушали множество донесений, мнений и аргументов. Одним из них стал доклад ученого Просперо Альпино, вернувшегося из Каира, об употреблении напитка, носящего с легкой руки турков, господствовавших в тот момент в Египте, название cahue.

Его пили без спешки, после трапезы, непременно наслаждаясь процессом. Собрание или дружеское общение казалось немыслимым без коричневой жижи с божественным ароматом. Зачастую за чашечкой обсуждали разные темы: жизнь, новости, культуру, в том числе политику. Уже один этот факт настораживал гордую Светлейшую: свободу мыслей и суждений непросто удерживать под контролем государственных интересов.

На народную любовь и привязанность указывал несколькими годами ранее сын Венеции – посол Джан Франческо Морозини из Константинополя. Он подтвердил, что соответствующих заведений в городе множество, а черный горячий напиток привлекает и простолюдинов, и высокопоставленных чиновников. Будто бы он обладает целебными качествами, считается лекарством, в состоянии поддерживать активность и бодрость духа. Иногда его зовут вином ислама. По религиозным причинам мусульмане не употребляют алкоголь, но находят радость и отдушину в загадочном кофе, пары которого кружат голову.

Тем временем к нашему мраморному столику подошел официант в белоснежном пиджаке и, виртуозно разместив заказ на прохладной каменной поверхности, удалился.

– Видишь, Роберто оставил поднос? – обращает мое внимание Стефано, отпивая только что принесенный эспрессо. – Это не забывчивость: он работает тут почти сорок лет и отлично все знает. На самом деле это старинная традиция, сохраненная нами. Элегантная, в чем-то даже благородная, демонстрирующая качество и стиль. Так приятнее, удобнее и красивее, когда чашки, бокалы и тарелки сервируются и остаются на подносе. Кстати, эти самые подносы в кафе сделаны из качественных материалов и достаточно тяжелые. По этой причине официанты во «Флориан» – только мужчины. Девушка с подобной задачей не справится, ну разве что она не окажется профессиональной спортсменкой или любительницей силовых упражнений, – улыбается Стипитивич.

Фамилия этого венецианца вызывает любопытство, ведь она совершенно не итальянская. При этом Стефано родился в городе на воде, испытывает к нему искреннюю любовь, а каждую разлуку с Родиной переживает с нотками печали и грусти.

– Моя семья исторически происходит из Далмации, долгое время находившейся под властью Венеции. Потом родственники перебрались в столицу в конце XV века с небольшого острова Хвар. Удивительно, но я там никогда не был, хотя это не так далеко, – делится Стефано. – Вот уже несколько столетий род связан с Республикой Святого Евангелиста Марка. К счастью, некоторые подробности о предках удалось узнать из старинных документов.

Например, в городе есть Далматская скуола [5] Сан-Джорджо-дельи-Скиавони. С ней связана наша национальность, а еще там великолепные картины Витторе Карпаччо. В архивах я с удивлением и радостью обнаружил упоминание о Стипитивич. Знаю, что предки занимались торговлей, работали в Арсенале, даже пилоты среди нас имеются! Однако не все сохранили фамилию в первоначальном виде: во времена фашизма кто-то изменил ее, сделав более итальянской, убрав славянское окончание. Это связано с боязнью репрессий по национальному признаку. Однако мой дед был непреклонен и оставил все как есть.

5

Братства, основанные мирянами, но опирающиеся на религию. Могли делиться по национальному, профессиональному, географическому признаку. Подробнее о скуолах мы поговорим в 6-й главе. (Прим. авт.)

Я родился в 1950-е годы, когда самое страшное осталось позади. К сожалению, большинство из нынешнего населения города – мои ровесники, молодежи мало. Какое будущее возможно у города с преобладанием пожилых?

Впрочем, такая ситуация в новинку. Например, в моей юности в Венеции было много детей. Время восстановления после войны не назовешь простым, но тем не менее рождалось большое количество юных венецианцев, жизнь текла легко и свободно. Серениссима казалась намного более радостной, чем сейчас. Одно неизменно – жизнь в кафе бурлила всегда.