Беллилия. Убийца или жертва?
Шрифт:
– Там внизу кто-то есть.
– Не может быть, – сказал Чарли.
– Я слышала, там кто-то ходит.
Чарли приподнялся и натянул шаль на ее плечи.
– Тебе незачем было ходить по дому, дорогая, да еще в такую холодину. Иди ложись в постель. Мы здесь полностью отрезаны от всего мира. Никто сюда не может добраться.
Не обращая внимания на его слова, будто ничего и не услышав, Беллилия произнесла жалобно:
– Я боюсь. Тут кто-то есть.
Она подошла к двери и прижалась к ней ухом.
Чарли слышал шум речной воды, бегущей по камням,
Когда Чарли двинулся к двери, она закричала:
– Подожди! Не выходи отсюда.
– Не глупи. Я уверен, никого в доме нет. Я спущусь вниз только для того, чтобы ты в этом убедилась и успокоилась. Возвращайся в спальню, ложись в постель и укройся потеплее. Я нагрею воды для грелки.
– Я так люблю тебя, Чарли. Если что-то с тобой случится, я умру.
Он отвел ее в спальню и заботливо укутал теплым одеялом. Когда он уходил со свечой в руке, она с волнением смотрела ему вслед.
Что происходит? Ведь если нет никакой возможности для постороннего войти в дом, если они отрезаны от мира и никто не может до них добраться, почему же его сердце так сильно бьется, будто он тоже слышал шаги врага Беллилии и боится встретить его в темноте? Чарли двигался осторожно, на цыпочках, держа свечу в левой руке, чтобы правая была свободной и готовой к защите. В танцующих тенях, которые бросала вокруг свеча, он видел движение других теней, и каждый уголок был занят поджидавшим его врагом. Когда он открывал двери и входил в мрачные темные комнаты, по телу у него бегали мурашки.
Он обыскал весь дом, заглянул даже в стенные шкафы, за диваны и за комоды. Нигде никого не было. Ночь была спокойной, снег такой же нетронутый, как вчера, снаружи ничто не двигалось, кроме реки, которая как черная змея ползла между покрытыми снегом скалами. Но страх внутри него остался. Двигаясь по кухне, разогревая кастрюлю с водой, он поймал себя на том, что прислушивается, нет ли каких-либо странных, незнакомых звуков.
Когда он вернулся в спальню, Беллилия сказала:
– Я так жалею, что не дала тебе нормально поспать. Ты простишь меня, любимый?
Он наполнил грелку горячей водой, накрыл ее полотенцем и положил под холодные ноги Беллилии.
– Почему ты так нервничаешь? Может, стоит поговорить с доктором о твоих ночных кошмарах? Это ведь не просто плохие сны. Что-то здесь не так.
Она поцеловала его и попросила прощения за то, что сейчас не может обсуждать эту тему. Ее клонит в сон.
Утром Беллилия почувствовала себя гораздо лучше. Нервозность исчезла вместе с лихорадкой, и настроение стало прекрасным.
– Ты простил меня за все, что я вчера натворила? Правда простил? – спросила она, когда он к ней вошел.
Чарли остановился у окна. Ветер намел высокие сугробы, похожие на украшения свадебного торта. Ни одно человеческое существо, ни одно животное,
– Я все никак не могу понять, с чего вдруг тебе ночью пришло в голову, что кто-то забрался к нам в дом? Ты же знаешь, мы полностью отрезаны от всех снегопадом.
Беллилия ответила не сразу. Через три секунды Чарли почувствовал на своей щеке ее теплые влажные губы. Она улыбалась ему, целовала в щеки и говорила, что хочет забыть свои ночные кошмары. Соединив свои руки с его руками, она привалилась к Чарли всей своей теплой тяжестью и попросила:
– Пожалуйста, не злись на меня. Я умру, если ты отвернешься от меня.
– Зачем ты все время это повторяешь, Беллилия? Никто против тебя ничего не имеет.
– Люди болтают за моей спиной. Ты просто этого не знаешь. Они стараются настроить тебя против меня.
– Полный абсурд. Какие люди? К тому же никто не может настроить меня против тебя. Ты моя жена, и я очень тебя люблю. Но не могу не испытывать боль и огорчение, когда ты лжешь мне.
Она сменила тему:
– Посмотри на реку, какая черная вода по сравнению со снегом. Она никогда не замерзает?
– Здесь – нет. Здесь очень сильное течение. А там, пониже, у мельницы, лед уже должен быть крепким. Когда ты совсем поправишься от простуды, я научу тебя кататься на коньках.
– А когда растает снег?
– Не раньше чем через несколько недель, если, конечно, не наступит ранняя оттепель.
– Значит, мы все это время так и будем сидеть здесь засыпанные снегом?
– Нет, что ты. Наверное, уже начали расчищать дороги. Должно быть, много навалило снегу и на город.
– Может, они до нас так и не доберутся.
– Если не доберутся, я перестану платить налоги. Эту дорогу всегда расчищают. Она пересекает главное шоссе.
– А что с проселочными дорогами? Их тоже расчищают?
– Нет, просто дожидаются, пока природа не сделает свое дело.
– Значит, Бен будет надолго завален снегом, так ведь?
Чарли кивнул. Беллилия даже не стала скрывать свою радость.
Она хотела встать с постели, но Чарли настоял, чтобы она полежала еще один день. Все утро он работал так же энергично, как работают уборщицы, получающие двадцать пять центов в час. Беллилия несколько раз звала его к себе, умоляя хоть немного передохнуть, но он получал удовольствие от своего труда. Физическая работа отвлекала от раздумий, и к двенадцати часам он чувствовал себя сильным и безмозглым, как профессиональный спортсмен.
– С сегодняшнего дня, – начал он, подавая Беллилии поднос с ланчем, – я не буду испытывать никакого сочувствия к женщинам, которые жалуются на тяжелую домашнюю работу. Насколько же работа руками приятнее работы мозговыми клетками.
Беллилия рассмеялась. Она сидела, опершись спиной на подушки, и выглядела очень хорошенькой в своей розовой ночной пижаме. Все, что ей принес Чарли, она съела до последней крошки и долго благодарила его за доброту и внимание. Чарли принес снизу дрова и разжег огонь в камине.