Белое на белом
Шрифт:
— Совершенно верно, — кивнул Йохан.
— Слышь, Кугель, — красноносый толкнул в бок своего молчаливого приятеля, — может, так же сделаем? Запишемся в Сотню и все грехи — побоку? А?
— Помолчи, — тонкие губы второго разлепились, вытолкнув одно-единственное слово.
Во время разговора они как бы невзначай потеснили Йохана, заведя его в пустующую комнату для игры в фейт.
Красноносый задернул шторки, резко громыхнули кольца по медному карнизу.
— Присаживайтесь, мастер Клугер, — его приятель, Кугель, присел за
Йохай, чувствуя странное спокойствие, опустился на стул напротив:
— Еще раз повторяю, вы ошиблись. Меня зовут вовсе не Айзек.
— Разумеется, — Кугель даже не пошевелился, глядя куда-то сквозь Йохана, — Сейчас вас зовут Йохан, курсант школы Черной сотни. А вот когда вы жили в Нибельвассере, вас звали именно так. И… — Кугель поднял ладонь, — не спорьте. Не оскорбляйте мой разум.
Йохан пожал плечами и промолчал.
— Хорошо. Итак, вы — Айзек Клугер, мясник из города Нибельвассер, что в королевстве Зонненталь. Тихий городок, до сих пор взбудораженный вашими подвигами…
Пальцы Йохана начали еле заметно подрагивать.
— Да… — Кугель снял шляпу и пригладил лысеющую голову, — Никто не ожидал от тихого мальчика такого зверства. Никогда бы не подумал, что с помощью обычного мясницкого ножа можно так разделать человека…
В ушах юноши звенело, перед глазами уже не было одетого в черное Кугеля, вращались многочисленные женские тела на залитой кровью постели.
Он потянулся к воротнику, дрожащие пальцы расстегнули тугую пуговицу:
— Вы даже не представляете, — прохрипел он, — ЧТО можно сделать с помощью обычного мясницкого ножа…
Громилы даже не дернулись.
— Ну почему же… — протянул Кугель, — прекрасно представляем. Ваши колбасы до сих пор вспоминают с грустью в Нибельвассере. Особенно кровяную… Представляете, мясник Ганс Фалькс даже хочет повторить ее и продавать под названием «Кровянка Клугера». На что только не пойдут люди, чтобы заколотить лишнюю денежку… Нагель, убери.
Стоявший у входа напарник Кугеля пожал плечами и спрятал в карман крупнокалиберный двуствольный пистолет. Из тех, пуля которых не то, что оторвет руку или ногу, но может разорвать человека пополам при удачном — или неудачном, зависит от точки зрения — попадании.
В ушах Йохана громко бухал пульс, перед глазами все заволокло сплошной кровавой пеленой.
— Я вас прекрасно понимаю, — Кугель меланхолично рассматривал одну из карт, — Гвендолин на вашем месте и я бы убил…
Нагель заржал, оскалив желтые зубы.
— …но вот остальные убийства… Перебор, мастер Клугер, перебо-ор. Понятное дело, что после поступления в Черную сотню все грехи с вас списались… по крайней мере, в Шнееланде и вас никто не схватит и не потащит в тюрьму. Но подумайте вот о чем. Вы убили детей богатых, влиятельных и знатных людей, для которых закон — нечто воздушное и необязательное. Семьи Грюнштайнов и айн Розенов до сих пор платят немалые деньги охотникам за головами. Сколько они предлагали последний раз, Нагель?
— Пять мешков, — протянул тот, — пять холерных мешков серебра. За голову одного мясника! Если бы так платили за каждого, поголовье мясников в Белых землях серьезно бы поуменьшилось…
Специально они болтали о всякой ерунде или так получилось случайно, но Йохан почувствовал, что успокаивается. На него снисходило холодное как снег спокойствие.
— Вы подумали, как потащите меня в Нибельвассер? Я буду сопротивляться, да и мои друзья не станут смотреть спокойно на такую выходку.
Нагель покрутил в руках карту — Кардинал Севера — и бросил ее на стол:
— Вам повезло, мастер Клугер, что вы встретили двух таких добрых и душевных людей, как мы с мастером Кугелем. Мы никуда вас не потащим, ни живым ни мертвым… хотя за мертвую голову тоже обещали неплохие деньги… мы даже не станем никому рассказывать о том, что встретили вас. Видите, как вам повезло? Разумеется, мы хотим, чтобы вы отплатили нам добром за добро…
Йохан откинулся на спинку, внимательно посмотрел в мучнисто-бледное лицо Нагеля:
— Что вы хотите?
— А вот это… — тот удовлетворенно кивнул, — разговор делового человека.
Зал для дуэлей, официально именуемый «фехтовальным», темен и мрачен. Газовые светильники на стенах горят через один, да и то тусклыми язычками пламени. Дубовые деревянные панели, покрытые резьбой, на них висят стойки, в сойках — шпаги. Высокие окна, задернутые тяжелыми шторами. На полу — войлок, чтобы ноги не скользили на паркете, темно-вишневый, почти черный в тусклом свете. Этот цвет замечательно скрадывает прилившуюся кровь. Только зная, где это произошло, можно угадать очертания пятна. Фридрих чуть прищурился. Ну да, вон у того окна, как раз под стойкой со старинными ресскими клинками упал тот мальчишка, выплевывая темную кровь изо рта. Откуда он был? Уже не вспомнить. Глаза у него были зоркие, сумел увидеть неприметные движения пальцев, а вот ума промолчать не хватило…
Еще один мальчишка стоит посреди зала, рядом со своими дружками-курсантами, вампиром с тростью и остроглазым блондинчиком. Спокоен, другой бы нервно ходил туда-сюда… или просто сдерживается? Похож, очень похож на того, что прошлым летом, сразу после Нового года, бросил свою перчатку в лицо одному гусарском лейтенанту…
Слуга неслышно двинулся вдоль стен, откручивая вентиля светильников. Зал начал наполняться призрачно-голубоватым светом.
А где же секунданты? А вон они, испуганный юнец и второй, пьяный как губка. В другое время Фридрих поостерегся бы брать такой сброд себе в секунданты, не всегда можно точно сказать, не захотят ли противники устроить какой-нибудь нечестный трюк, но сегодня, сегодня нечего опасаться.