Белое на голубом
Шрифт:
Две недели передышки дали неплохие результаты. Но все же, глядя на позиции, Голен понимал, что полноценного штурма им не выдержать. Об этом он и сказал однажды вечером старшине Джулиусу, когда они остались в комнате вдвоем. Разговор начался с того, что Голен предложил перевезти женщин и детей в безопасное место.
– Мне кажется, - говорил он негромко, - Что наша царица не отступится, пока не зальет тут все кровью.
– Мрачная перспектива, не так ли?
– невесело пошутил Джулиус.
– Тогда почему вы не хотите отправить
Джулиус посмотрел на него из-под бровей, потом некоторое молчал, уставившись взглядом на скрещенные пальцы. Юноша ждал.
– Потому что, - старшина контрабандистов наконец ответил, - Это и есть самое безопасное место.
– Но...
– Не спеши, мальчик. Ты не все знаешь.
Голен дернул шеей и развел руками, говоря:
– Так скажите мне, чего я не знаю!
– Дело в том...
– Джулиус осекся, - Нам лучше выйти. Я должен показать тебе еще кое-что.
Нильда уже улеглась спать, их разговор мог разбудить ее. Дед этого не хотел. Он встал и позвал жестом Голена. Вместе они вышли из дома и свернули за угол, Джулиус сделал ему знак молчать и притаиться, а сам зашептал:
– Тссс. Постой, надо проверить, чтобы эта девчонка не увязалась.
Они подождали минут пять, потом двинулись в глубину фиордов, туда, где узкий пролив между скалами выходил к побережью.
Нильда с легкой усмешкой посмотрела им вслед:
– Мужчины. Вечно у них какие-то тайны. Как будто я не знаю, куда он его поведет.
Она с улыбкой подкатила глаза и вернулась в свою спальню.
***
По странной прихоти природы, дожди и непогода обходили это место. Это вообще было странное место. С одной стороны высокий скалистый берег, с другой целые гряды скал, стоящих почти параллельно. И множество камней, торчащих из воды. Казалось, проплыть здесь совершенно невозможно - разобьет о скалы. Однако в устье пролива была привязана лодка, значит, кто-то здесь все-таки умудрялся плавать. Туда и привел Голена Джулиус.
– Зачем мы здесь?
– спросил юноша, оглядываясь, - И почему здесь нет поста?
Старик ответил не сразу.
– Видишь ли, отвечая на тот твой вопрос, скажу, что фиорды охраняют сами себя. И потому, оставаясь здесь, мы в безопасности.
– Не понимаю.
– Просто... проникнуть сюда можно только другу. Никто, настроенный враждебно не войдет в эти проливы.
– Тогда зачем...
– Но нам нужно выходить отсюда. Пропитание, одежда, лекарства. И прочее. Мы же можем сидеть здесь в заточении. Вот потому мы и защищаем все подходы.
– Но здесь-то как раз нет никакой защиты!
– не выдержал Голен.
– Это особое место. Его невозможно найти с моря. Никому. Да и из фиордов не многим доступен этот путь.
– И куда ведет этот путь?
– Ты слышал о шамане морского народа?
Голен поежился.
– Слышал, кое-что. Говорят, попасть к нему чрезвычайно трудно.
Джулиус
– Это то, о чем я думаю?
– спросил Голен.
– Да. То, что я теперь скажу тебе, есть великая тайна. Только тем, кто живет здесь, известен этот путь. Так было испокон веков, - дед виновато развел руками, - Я не знаю, почему так вышло. Как ты понимаешь, мы тут вовсе не наделены какими-то исключительными добродетелями, да и вообще, далеки от совершенства. Но так уж вышло.
Голен хмыкнул, а потом и вовсе рассмеялся. Джулиус продолжил:
– Это своего рода негласный договор. Мы здесь в безопасности, потому что храним это место. Понимаешь? Мы храним его - оно хранит нас.
Парень довольно долго молчал, потом спросил, словно слышал из всего сказанного только начало:
– Так он существует?
– Существует.
– И можно к нему пойти?
– Только если он захочет принять просителя.
Юноша, сидящий в кресле, с какой-то жаждой смотрел некоторое время в сторону пролива, а после отвернулся и сказал:
– Спасибо, что посвятили меня в эту тайну.
– Ты не хотел бы...?
– Джулиус не договорил.
– Нет, - резко ответил Голен, - Не сейчас. Не сейчас.
Люди еще пару минут побыли в этом таинственном месте, а после ушли той же дорогой, что и пришли. И два старых знакомца, два духа из жителей скалистого берега, присутствовавшие при этом, остались одни. Сафор темный завис в воздухе перед скалой, а рядом изволил показать лицо древнейший Морфос. Сафор смотрел вслед исчезающими за поворотом смертными и неодобрительно покачивал головой. Морфос удивленно приподнял брови, как бы спрашивая:
– В чем дело?
– Не люблю людей, - негромко проговорил темный.
– Это ты-то не любишь? А скажи мне на милость, что ты отдал шаману ради того, чтобы выжил этот парнишка?
Старейшина темный бросил на древнего духа земли недовольный взгляд, но ничего не ответил. Он был не из тех, кто станет разбалтывать свои секреты. Просто Морфос знал, что Сафор тогда отдал за то, чтобы Голен смог выжить и принять дар от своих товарищей, единственное место, которое называл своим домом.
Ну, дом, это конечно было бы громко сказано, просто одинокая скала посреди воды. А в скале глубокая расселина, в которой темно даже днем. Там он иногда укрывал свое одиночество. Поскольку скала была частью высокого берега, кому, как не Морфосу это в первую очередь стало известно. И тогда, ради покойного правителя Вильмора он ходил просить. Так что темный, хоть и не сознается, но очень трепетно относится к людям. Просто его сердцу нужно время, чтобы оттаять. Но больше провоцировать темного он не стал.