Шрифт:
1
Не дразните спящую собаку
Секс у всех человекоподобных рас, населяющих Анарисс, принципиально схож. Но все идет к тому, что
1
Здесь и далее – И. Бродский, «Конец прекрасной эпохи».
На такие размышления наталкивал жалкий листок серо-желтой рыхлой бумаги, пришедший с утренней почтой. Повестка. На шестимесячные сборы в полевых лагерях. Для повышения командной собранности и строевых навыков. Капралу войск магподдержки, оператору-наладчику кадавров второго класса Джеку «Догаю» Пойнтеру в собственные руки. И как я, Властитель ау Стийорр, ау Хройх, уарс Фусс на пяти реликвиях, Инорожденный в Мече, не удосужился вовремя купить офицерский чин! Теперь-то куда дороже дело станет…
Настроение решительно испортилось. Размеры предстоящих отступных были просто непредставимы. К тому же любая сумма окажется не более чем полумерой: богатые семейки платят за сыночков всю жизнь. Военное ведомство Анарисса отличается цепкостью и аппетитом, и если кто-то поставил цель сжить меня со свету, то даже деньги тут уже не помогут.
Нет ничего страшнее, чем армия мирного времени. На войне тот, кто унижает и убивает тебя – враг, и при случае ему удается отплатить той же мерой. Да и зарвавшегося из своих часто находят со стрелой между лопаток: струсил, побежал, подставил спину противнику – вот вам объяснение.
Совсем иное дело, когда отсутствует столь удобный повод для смерти вышепоставленного. Тогда ты в его полной воле. Особенно если тот выше всего на полступеньки, на ничтожный дюйм: один шеврон солдатского или капральского класса, полгода стажа службы. А уж скука мирного времени распаляет накал ленивой игры высшего с низшим сверх любого мыслимого предела…
К тому же можно представить, что ожидает в казарме мужчину, имеющего хотя бы отдаленное отношение к эльфам. Сразу придется ломать полдюжины носов и ребер, чтобы осадить всю кодлу. Если только та заранее не приготовит темную. С кого-нибудь станется заботливо предупредить казарменных «бугров».
Что-то мешало счесть повестку простой случайностью, соринкой, впустую вылетевшей из-под жерновов анарисской бюрократии. Хотя должен сказать, что особого опыта в получении корреспонденции за бытность Властителем я не накопил. Вообще едва ли не впервые уделил внимание этому вопросу – в кои-то веки сам спустился за почтой в приемную, куда поступает все адресуемое в замок телепосыльными чарами, всего-навсего желая уберечь долгожданный номер журнала от стальных зубов Харма. Вред от его кадавризированных челюстей меньше, чем мог бы быть, но все-таки довольно заметен. Обычно пес пользуется возможностью принести корреспонденцию как поводом напомнить о себе с утра пораньше, а сегодня что-то запропал.
И вот тебе… Лучше бы Харм зажевал в клочья проклятущую бумажонку!
Только ничего этим уже не поправишь. Откладывать неприятности, давая им вызреть и налиться недобрыми последствиями – не в моем духе. Стрясшуюся пакость из головы уже не выкинуть, значит, чем скорее я возьмусь за нее всерьез, тем лучше. Хоть и не тянет заниматься этим прямо-таки до предела…
Даже не взглянув на прочую корреспонденцию, я сунул повестку в карман и потащился к себе. Пока не придумал, как выкручиваться, не хотелось показывать ее кому бы то ни было. Да и чего я дождусь, показав? В лучшем случае – сочувствия и возмущения, в худшем – брезгливого непонимания масштабов беды. И во всех вариантах – беспокойства уже не только для себя. Точнее, для себя как раз удвоенного!
На выходе из приемной меня ожидал еще один сюрприз, не замеченный по пути. Наверное, солнце успело переползти над аркой замковых ворот так, чтобы высветить на сложном плетении кованого железа и черного дерева следы огромных когтей, изрядно покарябавших мощную створку. Изнутри.
Кто-то из наших домашних зверей постарался. Либо Харм со двора просился, либо дракот когти точил. Однако хорошо попорчено, надо будет дворецкому сказать, чтобы прочел литанию восстановления в надвратной башне. Заодно и ржавчина с цепей подъемного моста сойдет. Обычные, регулярные заклятия очистки с ней явно не справляются. Совсем непорядок…
Дракот, легок на помине, спланировал откуда-то к самым воротам на широко раскинутых крыльях. На следы преступления полюбоваться, что ли?
Оказалось – нет. Подходил к створкам магический зверь гордо, задрав хвост самым котовьим образом, об углы терся, скребя серебристой чешуей по камню на высоте моего локтя. А увидав царапины, разом переменил повадку: нюхнул след заинтересованно, зашипел, как кузнечный мех, хвост опустил и уши прижал – видно, почуял что-то нехорошее. Бочком, бочком от ворот попятился, крыльями хлопнул – и долой. Коротким виражом за ближайшую башню, затаился где-то среди шпилей, только и видели его. Нашкодившая животина так не бегает – зверюга словно от дурной заразы драпал.
Да и зачем зверю, самому по себе летучему, ворота драть? Так что не он сие сотворил, похоже…
Впрочем, к скопившемуся на душе грузу поведение дракота ничего особого не добавило. К тому же сказать, что оно оказалось последней странностью этого утра, было бы преувеличением безобразных размеров.
Не прошло и минуты, как я споткнулся обо что-то, мягко проскользнувшее под ногой. Демоны ночного безумия! Неужто опять певчий крикун из фонотеки младшей жены нагадил?
Келла в последнее время совершенно помешалась на собирании музыкальных записей. Крикуны на насестах ее фонотеки плодятся неудержимыми темпами, будто научились нести яйца прямо на месте и непрерывным потоком обучать подрастающее поколение новым песням. Хотя известно, что лицензионных певчих крикунов, в отличие от новостных, стерилизуют – во исполнение законов об авторском праве, чтоб никто не копировал записи бесплатно. Это породило непыльный способ дохода – торговлю нелегальными яйцами. Обычно этим занимаются речные каперы, бессовестно выдавая за «болванки» певчих крикунов перекрашенные яйца обычных новостных, а то и диких, собранные в пойме Анара. Качество звука у них ни в какое сравнение не идет!
И все равно число голосистых тварей в тон-студии моей древнейшей растет как-то слишком быстро. Нет, я не против хорошей музыки и за стреломет при слове «культура» не хватался бы… если бы все они там и оставались. А то Келла взяла моду таскать полюбившегося крикуна на плече, выкрутив ему горловую ленту на максимум, чтобы орал прямо на ухо, раздув резонатор. Сажает на спинку кресла за обедом – лишь бы куски изо рта не выхватывал. И забывает потом где попало, когда мелодия надоест. В результате твари мечутся по всему замку, не в силах найти дорогу в фонотеку – с ориентацией в пространстве у них неважно, – и совершенно немузыкально орут в любое время дня и ночи, когда дракот принимается их гонять. И гадят!