Белогвардейщина
Шрифт:
15 января, подойдя к Киеву, большевики выставили в районе Дарницы свои батареи и начали бомбардировку города. Она продолжалась непрерывно одиннадцать дней! Одиннадцать дней по населенным кварталам гремели пушки. С семи утра до часу ночи. За день на город падало около 7 тыс. снарядов. Зачем — непонятно. Никакой военной необходимостью это не диктовалось. Рада и остатки ее войск давно сбежали в Житомир. Просто, видимо, красным взбрело в голову поэффектнее обставить штурм вражеской столицы. И рушились дома, полыхали пожары, гибли под обломками жители. Лишь 26-го большевики вошли в город. Начался второй акт трагедии — террор. Солдаты и матросы ходили по домам, останавливали прохожих.
Так и докатились до Бессарабии — дальше не получилось. Тут уже нашелся другой хозяин — румыны. По их науськиваниям, на их деньги действовал молдавский «парламент». Сославшись на беспорядки, вызванные собственной безответственностью, он пригласил румынские войска. Корпус ген. Броштиану 13 января вошел в Кишинев, быстренько расстрелял антирумынских деятелей — как белых, так и красных, — вымел за Днестр все силы, способные оказать сопротивление, и щелкнул по носу красным, сунувшимся было с Украины. В марте Бессарабия «добровольно» присоединилась к Румынии, и гражданская война для нее тоже окончилась.
Черноморские моряки, побитые Алексеевым и Калединым под Ростовом и Таганрогом, занялись завоеванием Крыма. Вернувшийся с поражением десант принес с собой ужас террора. После похорон убитых, привезенных с Дона, несколько дней шло истребление "контры, окопавшейся под боком" — морского офицерства, членов семей, а то и случайных «буржуев». Доходило до того, что ценных специалистов, соглашавшихся служить большевикам, прятали от расправы сами команды судов. С января флот переключился на другие города. Их захват происходил по одному сценарию. Подходили военные корабли, на город наводились пушки. Высаживался отряд. Подавлял сопротивление небольших воинских команд — татарских или местного самоуправления, если таковые вообще имелись. А затем при поддержке портового сброда устанавливалась "советская власть", начинались грабежи и репрессии.
Зверства творились неслыханные. Например, в Евпатории более 300 человек из офицеров и интеллигенции были истреблено на гидрокрейсере «Румыния». Обреченных, раздетых догола, выводили на палубу. Медленно, с побоями и издевками вырезали уши, нос, губы, половые органы, отрубали руки и лишь затем кидали в море. Подобными казнями лично любила руководить комиссарша-большевичка Антонина Нимич. Моряками были взяты Ялта, Феодосия, Евпатория, Керчь, а 13 января — резиденция татарского автономного правительства Симферополь. Татарское население, не принявшее большевизма, подверглось жестоким расправам наравне с «буржуазией». Рассказывали, что на Симферопольском вокзале, одном из главных своих опорных пунктов, матросы ходили по щиколотку в крови. Офицеров бросали в паровозные топки.
Победы были и на востоке. Атаман Семенов под станцией Оловянной потерпел поражение от отряда Лазо и отошел в Маньчжурию под защиту китайских войск. Но казаки, поддержавшие было Лазо, поссорились с полком уголовников из его войск, грабившим станицы, и разошлись по домам, бросив фронт. 19 января пал Оренбург. Полковник А. И. Дутов с небольшим отрядом верных казаков ушел в Верхне-Уральск, а оттуда — в
Туркестанская Советская республика провела сразу несколько скоротечных войн. Сначала — с казаками полковника Зайцева, которые из Персии и Хивы попытались шестью эшелонами прорваться на Урал. Под Самаркандом их остановили, после боя разоружили, а офицеров расстреляли. Потом Коканд провозгласил автономию во главе с Иргашем. Он был завоеван Россией всего полвека назад, и националистические настроения в Коканде были очень сильны. Провозглашение автономии сопровождалось разгромом европейского Нового города и резней русских. В ответ из Ташкента двинули отряд под командованием Перфильева. И он разбил Иргаша. Сопроводив победу разгромом азиатского Старого города и резней мусульман.
Наконец, Туркестанские совдепы попытались завоевать Бухарский эмират самостоятельное государство, вассально зависевшее от русского императора. Однако у эмира армия была хоть и зачуханная, но регулярная. Конфликт завершился вничью, попытка покончить с "пережитком феодализма" не удалась, и правительство Советской России выразило стремление к установлению добрососедских отношений с Бухарским эмиратом и Хивинским ханством, "учитывая отсутствие у них революционной ситуации".
Не сдалось Уральское казачество — единственное войско, не поддавшееся большевистской пропаганде и революционному разложению. Дело в том, что на Урале не было раздела земель — казаки не получали надел, а брали в здешних степях сколько нужно. А главное — уральцы были староверами и за веру держались куда крепче, чем прихожане «официальной» церкви. "Постоять за веру", "пострадать за веру" здесь было далеко не формальными понятиями, впитываемыми с младенчества. Большевики для них однозначно стали «антихристами», и казаки, поднявшись до единого, так и не пустили их в Уральск.
Северный Кавказ взорвался, как пороховая бочка. Дагестан потянуло к Турции. К белым дагестанцы были лояльны, а против большевиков начали партизанскую войну. В Чечне враждовали полсотни партий, по числу шейхов. Но все партии сплоченно нападали на русских, громили казачьи станицы, грабили Грозный и нефтепромыслы. Ингуши грабили всех — казаков, осетин, большевиков, захватывали Владикавказ, соединялись с чеченцами против казаков. Осетины соединялись с казаками против большевиков и ингушей. Кабардинцы отняли у своих дворян землю и старались сохранять нейтралитет. Черкесы прятались в горах, преследуемые и уничтожаемые большевиками.
Из южных казачьих войск первым пало самое малочисленное, Терское. На нею навалились со всех сторон. Мало-мальски боеспособные казачьи сотни должны были защищать край от чечено-ингушских набегов. В Армавире образовался ревком. В довершение бедствий на Терек хлынули разложившиеся толпы солдат Закавказского фронта. 13 декабря в Прохладной по приказу Владикавказского совдепа банда солдат отцепила вагон с терским атаманом Карауловым, после чего изрешетила огнем. Караулов погиб вместе со своим штабом, власть на Тереке перешла к местным советам.
На Кубань большевики повели наступление от Новороссийска. Правительство и Рада не знали, что предпринять. Под давлением «демократии» они боялись даже своих генералов, не говоря об Эрдели, представителе Корнилова на Кубани. Спасло положение назначение командующим 28-летнего летчика капитана Виктора Покровского. Молодой, энергичный, смелый и жестокий, типичный выдвиженец гражданской войны, он сумел сколотить добровольческий отряд и наголову разгромил красных под Эйнемом. За успех Кубанская Рада произвела его в полковники. Катастрофа отсрочилась…