Беловодье
Шрифт:
Глава 9
22
Царь Иван Васильевич натешившись с молодой женой, коя полгода назад родила ему сына названного Петром, чувствовал себя превосходно, несмотря на болезненные ощущения в суставах возникших после активных любовных игрищ. Ломота в костях стала донимать его в последнее время все сильнее. Но эта боль напомнила ему об одном давнем деле, кое заставило его недовольно нахмуриться.
— Доктора ко мне! — приказал он.
Слуга со всех метнулся выполнять приказ царя, чье настроение могло
Личный врач царя Элизеус Бомелиус, прозванный на русский лад Елисей Бомелий, не заставил себя долго ждать и явился перед очи правителя Московского царства спустя десяток минут.
— Ваше величество желало меня видеть? — с поклоном спросил он. — Как ваше самочувствие и что беспокоит?
— Чувствую себя пока благодаря Господу и твоими стараниями хорошо… Я позвал тебя не за тем, чтобы меня пользовать… Ты сказал, что тебе нужен год, чтобы проверить те сведения, что я тебе озвучил относительно опасности свинцовых труб и женских белил. Год прошел. Какие результаты?
Царь нахмурился еще сильнее. Та история с побегом вернувшихся в язычество части новгородцев до сих пор аукалась ему. Но их предводитель перед тем, как окончательно сбежать в море на огромном плоту прислал царю письмо в котором объяснял опасность свинца для организма, дескать медленная отрава, что вызывает болезненность, выраженное слабоумие у детей, вспыльчивость у взрослых и бесплодие у женщин или они дают нежизнеспособное потомство. Дескать итальянские архитекторы по наущению Папы Римского специально это сделали, чтобы низвести русских государей. Ну и привел примеры римских императоров и вообще римскую знать дохристианской эпохи, что очень увлекалась с использованием свинцовой посуды и подслащиванием винца все тем же свинцовым сахаром, в итоге все выродились не оставив жизнеспособного потомства, что привело Римскую Империю к падению, что между строк пророчил и Руси если ничего не изменить.
Как тогда царь рвал и метал, вспомнив о своей любимой жене Анастасии коя обожала использовать белила, в итоге сама умерла и дочери от нее, что действительно не отличались здоровьем, все померли в младые годы. Да и сыновья… Дмитрий сильно болел, тот же Василий от Марии Кученей умер во младенчестве (тоже белилами увлекалась сильно), Федор умом не блещет (да чего уж там говорить — дурачок), да и Иван Иванович не сказать, что богатырского здоровья и великого ума… и потомство оставить не может, хотя уже по третьему разу женат. Все один к одному.
Но на веру царь слова поганого вероотступника тогда все же до конца не принял (хоть и отказался от всего, что связано со свинцом и жену с детьми оградил) и повелел доктору все проверить, тем более что в письме этот так называемый Великий Кормчий предполагал, что ему сразу не поверят и привел методики проверки. Вот по ним доктор все и проверил, плюс свои методы измыслил.
— В целом, ваше величество, данные подтверждаются… Половина животных на коих проводили опыты от крыс до свиней от одного помета, коих поили подслащенной свинцовым сахаром водой и мазали белилами стали более слабыми здоровьем, а их потомство так и вовсе появлялось едва жизнеспособным… а у крыс так и вовсе мертвым. В то время как вторая половина не подвергавшаяся травлению свинцом здорова
Царь едва сдержался, чтобы не впасть в дикую ярость, начав крушить все вокруг посохом, только лишь глухо прорычал как зверь.
«Стало быть правда! Травили нас подлые паписты!!! — мысленно бушевал царь. — Извести нас хотели, дураками перед тем сделать и дуростью той воспользоваться, склонив в католичество!»
— Боли мои в суставах тоже от того?
— Вполне возможно, ваше величество, — поклонился Эзилеус, не решившись упомянуть о вспыльчивости царя коя тоже вполне возможно происходила от воздействия свинцом.
— Ясно… — все понял царь. — Ступай.
Как только доктор вышел, Иван Четвертый все же спустил внутренние поводки и позволил своей ярости взять верх, начал со звериным рычанием метаться по комнате ломая все что попадется под руку, а сокрушив все и вся упал на лавку и разрыдался от горя.
Но он все же быстро взял над собой верх и успокоился.
— Я отомщу…
Но что-то требовалось решать с язычниками.
Со стороны государства они пока особому гонению не подвергались и вовсе не по просьбе автора письма, что просил в обмен на эту информацию проявить милость к язычникам.
Вообще Алексей этим письмом хотел не только продлить жизнь Ивана Грозного и в перспективе избавить Русь от смуты, но и перенаправить гнев царя с язычников на папистов.
Просто сил на это в тот момент не имелось, так как все войска были заняты на войне со шведами в Польше и Ливонии. После того, как производство пороха вышло на новый уровень и теперь не имелось столь жесткого дефицита стало возможным вести более активные боевые действия с использованием новой тактики с широким применением деревянных пушек, что так превосходно показали себя при разгроме крымской орды. Это в свою очередь в разы снизило боевые потери в людях, увеличив эти самые потери в армии противника.
Как результат война вышла победоносной и Московское царство к началу 1575 года получило полноценный выход к Балтийскому морю, были взяты Ревель и Рига.
Теперь же силы высвободились… Вот только стоило ли использовать их в розыске и поимке язычников?
Конечно, он мог наплевать на «договоренность» и начать жестоко тиранить язычников, начав их окончательное крещение огнем и мечом, спустив на них тех же казаков (а то стрельцы могли и забузить им после войны домой под жинкины юбки залезть хотелось, да и помещики тоже могли зароптать, им за хозяйством своим приглядывать надо, а не то по мир окончательно пойдут), но царь все-таки не был совсем уж неблагодарной скотиной и добро все же помнил. Сына своего Петра опять же вспомнил, что рос здоровым ребенком, а не вялым и чахлым как все прочие его отпрыски.
Сейчас язычниками занимаются церковные стрельцы по приказу нового митрополита Московского и всея Руси Антония гонялись за нечестивцами по лесам и болотам, иначе и быть не могло, но силенок у патриарха было немного, да и сами язычники безропотно себя хватать не давали и всячески отбивались, уходя еще дальше в болота и леса.
Но и не преследовать их тоже нельзя. Церковники могут начать воду мутить и обвинить царя в потворстве поганым.
«Нет, тут надо бить на опережение и обвинить самих церковников в том, что не смогли обратить за столько веков в истинную веру всех русских людей», — подумал царь.