Белые искры снега
Шрифт:
– И что же обо мне рассказывала Яна?
– осторожно спросила я.
– Ничего особенного. Что встретила тебя в каком-то местном клубе. С совершенно невнятными людьми. Думаю, она имела в виду твоих друзей, к которым ты так рвешься сегодня. Увы, долго о тебе не слушали - Рита не любит упоминаний о тебе.
Рита - мать Яны. Упоминаний о ней я тоже не люблю. Как только я вспомнила об этой женщине, мое настроение тут же заметно испортилось. Да и неожиданно предложение дяди, как и встреча с ним, оптимизма не добавили. Я сколько времени бежала от того, что
– Вернемся к разговору. Мне нужен помощник. Кто-то из тех, у кого со мной общая кровь. Но, увы, в бизнесе им делать нечего. Богатенькие детки, которые не знают, что такое работа, мне не нужны.
Я молчала. И это молчание затягивалось, но не потому что я взвешивала все "за" и "против" - в своем ответе я была уверена, а потому что не знала, как отделаться от дяди Тима, привыкшего все за всех решать.
– Как тебе мое предложение?
– поинтересовался родственник, спокойно разрезая ножом кусок симпатичного с виду запеченного мяса с соусом и зеленью.
– Я не готова принять его, - произнеся это, я старалась сделать так, чтобы мой голос был предельно тверд. То, что предлагал Тимофей, было привлекательным, очень привлекательным и перспективным. Но... но было тысяча "но". Хотя главным из них было одно - я не хочу. Я не желаю. Мне это не нужно.
– Ты уверена? Твои финансовые возможности сейчас не самые лучшие.
Надеюсь, он не знает про Матильду и ее помощь мне. Его брат, приходящийся мне отцом, не должен узнать про подругу моей мамы, которую, мне кажется, он ненавидел. В отличие от дяди Тима, спокойного, как робот и лишь иногда выходящего из себя, мой папочка весьма бывает эмоционален. Однажды, когда я пыталась спросить у него что-то про маму, он совершено неожиданно из спокойного и сосредоточенного человека превратился в дракона, и хотя эта вспышка ярости длилась недолго - моя няня быстро прибежала на крик и увела меня, но испугалась я сильно и плакала весь день, не понимая, почему отец так со мной поступает.
Впрочем, неважно.
– Я уверена, - тихо, но твердо сказала я.
– Ты из тех, кто не отступает от принятого решения?
– дядя ухмыльнулся. Вот же блин. Он теперь что, решит меня сломать?
– Ну не то, чтобы я такая принципиальная, но да.
– Не принципиальная? А что же тогда тобой движет?
– Честность, - чуть подумав, сказала я.
– Честность?
– удивился он.
– Ну да. Что-то вроде честности по отношению к себе. Я честно хочу делать то, что по-настоящему хочу, - попыталась объяснить я.
– Ты хочешь рисовать картины?
– спросила я вдруг.
– Картины?
– дядя Тим явно удивился такому вопросу, но виду, как обычно, не подал.
– Нет, рисовать - это не для меня.
– А если бы тебе сказали, что ты должен рисовать картины, а не заниматься бизнесом, ты бы согласился?
– Смотря какие условия были бы мне предоставлены, - дядя понял,
– Но, думаю, художник из меня получился бы плохой. А даже сели бы и хороший, что это за занятие для мужчины - рисовать картины?
– Думаешь, это женское занятие?
– спросила я.
– Не знаю. Может быть.
– Что это за занятие для женщины - заниматься бизнесом?
– точно таким же тоном постаралась сказать и я.
– Это не женское дело.
– Все выдающиеся художники - это мужчины, - тут же сообщил дядя Тим, который, по-моему, развлекался по полной программе.
– Так что и среди женщин есть много отличных бизнесменов. Бизнес-леди, - поправил он сам себя и привёл в пример несколько громких женских имен, часто встречающихся на страницах журнала "Форбс".
– Все равно я не хочу. И не могу.
И не буду, добавила я про себя. Нашел себе бизнес-леди.
Тимофей неопределенно покачал головой - я не поняла этот жест. Разозленным он не выглядел, хотя, бывало, приходил в тихую, почти незаметную ярость, когда у него что-либо не получалось. Я бы сказала, что его серые, как асфальт, глаза за стеклами очков оставались спокойными, и было в них что-то довольное. Как у ученого, который только что экспериментом подтвердил свою гипотезу.
– Что ж, мне понятен твой ответ.
– Просто сказал он.
– Давай примемся за еду. Через пятнадцать минут подъедет Меркурий.
– Какой еще Меркурий?
– не веря, что меня больше не прессуют и не заставляют делать то, что я не хочу, спросила я, а потом с тоской подумала, что это только начало.
– Мой водитель, - пояснил дядя. А я подумала - ну и имя у парня. Почти как у Меркурио из "Ромео и Джульетты".
– Он увезет тебя туда, куда ты ему прикажешь.
Если честно, ужинать мне больше не хотелось, но я заставляла себя есть, чтобы не показать, как я нервничаю. Ну почему эти люди не могут оставить меня в покое? Почему они вечно приносят мен неприятности?
– Может быть, вина?
– спросил Тимофей, видя, что я допила свой кофе.
– Рекомендую - "Chateau Beychevelle" 1996 года.
Я согласилась - черная элегантная бутылка с белой этикеткой казалась мне очень заманчивой - скорее всего, это что-то дорогое и удачного урожая. Почему бы и не попробовать немного?
Плохое вино этот человек пить не будет - как-то, когда я училась в старшей школе, я услышала от этого человека интересную фразу: "Плохое вино и хорошая вода часто стоят одинаково. Но я лучше выпью хорошую воду, чем куплю плохое вино".
Дядя аккуратно налил мне в бокал бордовый ароматный напиток, и я, погрев бокал в руке, втянула носом чуть терпкий сладкий аромат и сделала маленький глоток, пытаясь распробовать его. В вине я разбиралась не слишком хорошо, да и особыми обонятельными и вкусовыми качествами не была наделена, а потому весь букет вина и отдельные его нотки уловить не смогла, но все же насладилась вкусом. Чудесный напиток. Совсем не похож на то, что продают в местных магазинах. А может быть, дядя прав, говоря о плохом вине?