Белые ночи
Шрифт:
Никаких сложностей это утро нам не принесло. В хорошем темпе караван преодолел несколько пологих спусков и подъемов вслед за петляющей дорогой, обогнул пару высоких холмов, с шумом продрался сквозь колючий кустарник, споро миновал несколько зеленых распадков и, едва солнце добралось к зениту, вышел аккурат на берег Изиры, синей лентой перечеркивающей слегка запущенный тракт.
Выполнив свою миссию по примирению вечных задир, я спокойно отъехала в сторонку и несколько часов вовсю наслаждалась одиночеством, даже не стремясь вступать в чужие разговоры. Собственно, и утренний-то спор был затеян мной лишь для того, чтобы взрывоопасная
Лех ехал молча. Ширра на глаза не показывался. Возницам и без того дел хватало, Олар и Олер все еще дулись за утренний спектакль, выразительно переглядываясь, но старательно делая вид, что в упор друг друга не замечают. Так сказать, чтобы не давать себе повода для ссор. А остальные, если и обсуждали их досадную промашку, то делали это как можно тише, вполголоса, похихикивая и незаметно перемигиваясь, чтобы не вызвать бурю накопившихся за утро эмоций в свою собственную сторону. Это, кстати говоря, было весьма чревато. Особенно тогда, когда спорить с другими им никто не запрещал.
Зита, как ни странно тоже притихла: крепко обняв сына, она сидела подле тестя и о чем-то напряженно размышляла, явно ища причину многочисленных ссадин на теле Луки и возможный источник его испорченной одежды. Сам мальчик упорно молчал о случившемся, был непривычно тих и послушен. Брегол по обыкновению принял это за признак уже известной забывчивости, но не мог понять, что именно произошло. Велих тоже терялся в догадках, потому что сын явно куда-то отлучался и не помнил куда, но отчего-то поутру оказался на месте, живой и здоровый, с ясными глазами и некрасивыми царапинами на руках.
Мне тоже было о чем поразмыслить, благо моего позднего возвращения в лагерь никто, кроме, пожалуй, Ширры, не видел. Да и в нем я не была уверена, потому что скорее чувствовала незримое присутствие оборотня неподалеку, чем увидела какой-то след. Так что можно считать, о нашей ночной встрече с мальчиком никто не был в курсе, даже Лех, потому что, когда я прокралась мимо него впотьмах, тот уже мирно дремал. Луку я незаметно вернула в повозку к матери, надеясь на то, что он тоже не вспомнит произошедшего. Потом завернулась в плащ и спокойно уснула.
А теперь нет-нет, да и ловила пристальные взгляды мальчика, в которых стояло оч-чень странное выражение: то ли вопрос, то ли сомнение, то ли испуг. Я никак не могла разобраться. Но подъезжать ближе и спрашивать было как-то неудобно. А вдруг он действительно ничего не помнит? Впрочем, это было бы только к лучшему.
До переправы, как я уже сказала, мы дошли примерно к полудню. Под палящими лучами солнца выбрались из благословенного тенька, с шумом и фырканьем добрались до лазурной ленты широкой реки. Привстали в стременах, приподнялись с облучков, непонимающе переглянулись и как-то разом опустили руки: кажется, Восточный тракт решил подбросить своим гостям очередную неприятность.
Когда-то на этом месте возвышался добротный и справный мост, по которому легко могли разминуться две широкие телеги, не задев друг друга даже краем. Теперь же вместо мощных опор чернели лишь обугленные балки. От ладного деревянного настила остались только отдельные доски, а все остальное, что составляло некогда надежную переправу, выгорело дотла. И, похоже, совсем недавно: с неделю назад, не больше.
Я с неудовольствием воззрилась на неожиданную преграду. Та-а-к, и что теперь? Куда податься бедным путникам? Коней распрягать и на руках переносить товары на ту сторону? Раздеваться и залезать в бурную протоку по грудь, а то и по самое горло, рискуя быть унесенным сильным течением? Крылья отращивать? Заново мост настилать?
— Брод искать надо, — бесстрастным голосом заметил Брегол, изучая порушенный мост. — Яжек, спустись, посмотри глубину.
— Да чего ее глядеть-то? — буркнул парнишка, послушно слезая с коня и стягивая с себя кольчугу. — Даже отсюда видно, что придется плыть. Шагов десять вперед пройду, а там течением начнет сносить. Сколько той глубины-то останется…
Тем не менее, он все-таки сбросил сапоги, снял куртку и рубаху, закатал штаны до колен и, вырезав себе тонкий прут из близстоящего орешника, бесстрашно вошел в воду. Довольно уверенно прошел десяток локтей, погрузился в воду почти по грудь, ткнул по убегающему дну прутом, пытаясь определить, насколько впереди глубоко, чуть качнулся… а потом ухнул в бурные волны с головой. Правда, тут же вынырнул, отплевываясь и отфыркиваясь, а затем уверенно повернул к берегу, но все равно выбрался на сушу гораздо ниже по течению и, шумно отряхнувшись, мрачно известил:
— Я ж говорил: тут только плыть.
— Плохо, — нахмурился купец.
— Делимся? — деловито предложил Шинкс, подъезжая ближе.
— Придется. Бери северян и дуй вверх по течению. Яжек, Веррит и Рогвос пойдут ниже. Остальные ждут здесь и готовятся к переправе.
Воины согласно кивнули и споро разделились.
Я нерешительно оглянулась: а мне как быть? Остаться со всеми и терпеливо ждать исхода? Помогать с вещами? Объясняться с Лехом, который уже выбрался из повозки и целеустремленно хромал в мою сторону? Терпеливо сносить нескончаемую говорильню Зиты и попутно пытаться понять, сколько из ночных событий помнит Лука? Ждать закономерных расспросов Брегола? Сидеть в стороне?
Я решительно спрыгнула на землю и поспешила следом за Яжеком и молчаливыми зиггцами, споро уходящими вниз по течению. Не люблю компанию, конечно, но этот симпатичный парнишка, приятель и воспитанник Леха, явно не из тех, кто станет навязываться с глупыми разговорами, а остальные двое вообще редко раскрывают рот. Не говоря уж о том, чтобы вмешиваться в чужие дела. Короче, именно то, что мне сейчас нужно.
Я сделала вид, что не заметила разочарованного лица соседа по повозке, снова поймала странный взгляд от оставшегося с матерью Луки, кинула поводья одному из возниц и со всех ног бросилась догонять Яжека. В конце концов, могут быть у меня причуды? И привязанности? Может, я тоже хочу поучаствовать? Или просто ноги размять, что, кстати, действительно было бы неплохо, а то от жесткого неудобного и слишком большого для меня седла скоро начнет сводить бедра и появятся огромные мозоли в том месте, о котором приличные девушки не упоминают вслух.
— Ты куда? — удивился Яжек, когда я поравнялась с их троицей.
— Прогуляюсь немного. Ты что, против?
— Нет, но…
— Тогда пошли, — бодро кивнув, я подобрала с земли длинную ветку. — Реку исследовать будешь ты (все равно уже мокрый), Веррит пройдет немного дальше, Рогвос его поддержит…
— А ты чем займешься? — насмешливо покосился юноша.
— Буду сторожить на берегу твои вещи. Вдруг разбойники опять нападут?
— Непременно, — соизволил усмехнуться Веррит. — Именно на Яжековские портки-то они и позарятся. Прямо первым делом туда кинутся — сокровища искать несметные или алмазы выковыривать из подштанников.