Белые паруса. По путям кораблей
Шрифт:
Невооруженным глазом номеров яхт не было видно, и «адмирал» не отрывался от бинокля, сообщая о положении на гонках благодарным соседям. Костю удивило, что двенадцатый номер, «Шалунья», присоединился к лидерам. Невольно подумал: «Гляди, Семихатка призовое место схватит!» Подумал со сложным чувством. Первой мыслью были удовлетворение и радость: рулевой нашей команды добьется успеха. На смену пришло другое: обошлись и без меня, значит.
А «адмирал» взволнованно проговорил:
— Подходят! К поворотному бую подходят! Далекие паруса сошлись у буя.
— Ничего не разобрать! Общая свалка, — комментировал события «адмирал». — Огибают буй все сразу.
Как бы хотел Костя быть там — среди волн,
— Так, — сказал «адмирал». — Повернули.
Группка вокруг буя начала распадаться на отдельные паруса — первый, второй, третий легли на обратный курс к финишу, а четвертый… четвертый повернул прямо к пристани яхт-клуба.
— Сошел с дистанции, — откуда-то издалека донесся до Кости голос «адмирала».
— Сошел с дистанции? Кто сошел?
«Адмирал» с легким удивлением посмотрел на соседа, который все время молчал, а теперь вдруг взволнованно заговорил. После некоторой паузы, вежливо ответил Косте:
— Постараюсь выяснить.
Долго не опускал бинокля. «Чего я волнуюсь? — подумал Костя. — А может, и не они! Почему обязательно должны быть они!»
— Двенадцатый, — сказал «адмирал».
— Не может быть!
— Посмотрите сами, — с легкой обидой в голосе протянул бинокль.
Костя понял свою бестактность, смутился:
— Нет, я не про то, я так…
— Что — знакомая яхта? — подобревшим голосом осведомился «адмирал».
— Да, — хмуро ответил Костя. — Знакомая.
Обогнанная «Звездочка» не собиралась сдаваться без боя. Опытный рулевой, Горенко сумел полностью использовать преимущества своего положения; после того, как починили лопнувший шкот, сократил расстояние между собой и «Шалуньей». Михаил тоже «поджимал» идущих впереди. Таким образом, к бую все четверо приблизились вместе и почти одновременно. Тут-то началась «общая свалка», как назвал ее издалека «адмирал». Хлопали паруса, метались перед глазами вытравленные шкоты, волны всплескивались между бортами яхт, сблизившихся почти вплотную. И Михаил растерялся, У него еще не выработалось умение разбираться в сложной обстановке, не было молниеносной реакции, при которой руки сами выполняют то, о чем успел подумать мозг, действия автоматичны, решения ясны и непреклонны. Вместо того, чтобы пробиться вперед, держаться твердо в общей суматохе, Михаил нерешительно дернул вправо, влево, опять вправо.
Умница «Шалунья» сперва не послушалась, понимая, что рулевой нервничает, однако он продолжал настаивать на своем, и яхта принялась «рыскать»— сбиваться с курса. Может, и обошлось бы благополучно, если бы не Сенька. Спокойный и быстрый, все видящий и все учитывающий, он заметил растерянность рулевого «Шалуньи», тотчас ею воспользовался, сумел «подловить» Михаила — спровоцировать на нарушение гоночных правил. Правда, порядочные яхтсмены не строят свою тактику на «ловле» соперников, но такие тонкости Сеньку не волновали. Нарушение есть нарушение, чем бы оно ни было вызвано. В крайнем случае, судейская коллегия может Сеньку пожурить, более строгие меры она принять не в силах. А из гонок выйдет лишний конкурент.
Михаил вдруг увидел: идущий впереди «Орион» собирается
Легкий скребок борта яхты о железо поворотного знака отозвался в сердце Михаила — произошел навал на буй, грубое и явное нарушение правил.
Мимо неслышно проскользнули «Чайка» и «Звездочка». «Орион» успел обогнуть знак. Никто не оглянулся на «Шалунью». Михаил сразу почувствовал себя одиноким и заброшенным. Плеск волн, до сих пор бодрящий, уверенный, раздражал. В снастях уныло засвистел ветер. Теперь все было не так, как минуту назад.
— Да, — сказала Нина. — Отгонялись. Пора домой.
Примостилась в уголке кокпита, засунула по своей привычке озябшие руки в рукава куртки.
Филя не сказал ни слова, молчание его было достаточно красноречивым.
За навал на знак снимают с дистанции. Продолжать гонку бессмысленно. Надо возвращаться.
«Шалунья» отделилась от стаи и в одиночку направилась к берегу.
Всю дорогу не обменялись ни словом. Михаил глядел в сторону, не желая встречаться взглядом с Ниной. Когда были у самого яхт-клуба, она подняла лучистые глаза и спокойно сказала:
— Ну, что ж, случившегося не поправишь.
— Тем более Шутько, — добавил Филя.
На пристани узнали результат гонок: первое место — Шутько, второе поделили дядя Пава и Горенко, третье досталось яхте «Гвардеец», которую вел рулевой из команды Корабельска.
Закат «Звезды»
Обратно в Одессу «Перекоп» возвращался ночью. Небо затянули низкие облака, скрыли луну и звезды, вода казалась черной, загадочной. Да она такая и есть. Мы скользим по поверхности мира тишины, делая первые робкие шаги в его глубину. Десятки тысяч пассажиров ездят по морю на роскошных, комфортабельных лайнерах — плавучих гостиницах, оборудованных по последнему слову техники, и немногим приходит на ум мысль, что дно Черного моря известно нам гораздо меньше, чем, например, обратная сторона Луны. Что происходит в двух тысячах метров от солнечных лучей, от крика чаек, от тонкого днища нашего корабля? Какие невероятные существа бесшумно пробираются среди вечного мрака и колоссального давления водяных толщ? Или все мертво там, отравлено ядом разложения? Много тысячелетий назад произошло чудо: упав в воду, наш далекий предок случайно ухватился за плывущее мимо бревно и увидел, что благодаря ему можно держаться на поверхности. Это была первая победа над морем. С тех пор наступление продолжается — упорное, терпеливое, героическое, как все дела в науке. Тысячи замечательных тайн открыло море, но не меньше их еще ждет своего часа и своего исследователя.
Маленький будничный «Перекоп» шел и шел, деловито сопя машиной, люди на нем или спали, или предавались обычным своим занятиям. На камбузе дрязгали тарелки, которые перемывала усталая официантка, два пассажира ссорились из-за удобного места возле борта, бабушка рассказывала сказку незасыпающему внучонку, а под этими людьми, под пароходом, который их вез, разверзлась обитель неведомого, страна многих тайн. Романтика, сопутствует нашей жизни гораздо чаще, чем мы предполагаем. Пассажир, ссорящийся со своим спутником из-за ненужного места в душном помещении под палубой, забыл, что стоит выйти наверх и будешь дышать соленым ветром, услышишь мерный плеск волн, увидишь ночной простор. И тогда не захочется ссориться, будет стыдно произносить жалкие, обидные слова перед лицом моря. А на палубе всегда найдется удобное местечко для отдыха.