Белые раджи
Шрифт:
С Маргарет Чарльз был не столь словоохотлив, и во время ежедневных поездок верхом они за три-четыре часа порой не произносили ни слова. Пока ямайский грум рысил в пятидесяти шагах позади, они скакали по окаймленным каменными дубами протоптанным дорогам, и под мелкими облачками выезжали на широкие светло-серебристые луга, где в тени деревьев паслись овцы. Иногда лошади почему-то опускали головы на ограды и, обращаясь к своим наездникам, негромко ржали. Когда Маргарет садилась в седло, стремя ей поддерживал не Чарльз, а грум, и этот недостаток галантности шокировал девушку. Он хотя бы заметил, какая она прекрасная амазонка? Но заметила ли она сама, как, сидя верхом, этот коротышка обретал не свойственную ему элегантность?
После того как Чарльз пробыл
Когда после многочисленных остановок Белый раджа и его малайский слуга, миссис де Виндт, ее дети, свита и огромный поезд с багажом прибыли в Инсбрук, Маргарет уже успела прочитать «Десять лет в Сараваке». Она начала понимать характер Чарльза, и его молчаливость перестала ее смущать. Она уважала его и восхищалась тем, как серьезно он относится к обязанностям раджи и какую помощь оказал своему дяде. Маргарет познакомилась с Сараваком по описаниям Чарльза. Она была умна и уже пережила первое разочарование: наделенная недюжинным талантом ученица Тальберга [67] , Маргарет де Виндт мечтала стать пианисткой - в ту эпоху совершенно немыслимая для девушки ее положения профессия.
67
Тальберг, Зигизмунд (1812—1871) - австрийский пианист.
В снятых миссис де Виндт апартаментах стояло фортепьяно, и Маргарет на нем упражнялась. Едва она добралась до менуэта из сонаты Моцарта ля-мажор, с наслаждением избегая расставленных ловушек, в гостиную вошел Чарльз и положил на фортепьяно скомканную записку. Это предложение руки и сердца было написано скверными виршами, которые нельзя ни перевести, ни прокомментировать [68] . Она с любопытством их прочитала, сочтя чуждой радже грубоватой шуткой, и беззаботно рассмеялась, как смеются только в девятнадцать лет.
68
With a humble demean/If the King were to pray/That You'd be his Queen/Would not you say Nay?
– Если бы Король смиренно попросил Вас стать его Королевой, Вы ведь ему не отказали бы? (англ.).
— Прошу вас, не смейтесь.
— А что?
— Это серьезно... Это мое предложение. Она застыла от изумления.
— Дайте подумать до вечера. Я отвечу перед ужином.
Она пошла в оранжерею и там, в духоте, среди растительных ароматов, решила подвести итог. Мать считала ее докучливой, а родня, за вычетом любимого и любящего Гарри, была к ней равнодушна либо враждебна. Маргарет представила, какая банальная жизнь уготована ей в будущем: придется разрываться между светскими встречами, бессмысленными обязанностями и обманчивыми вольностями. Пошлой скуке она предпочла авантюру с ненадежной верховной властью, пусть даже они с Чарльзом совсем не любили друг друга. Любопытство и тщеславие убедили ее принять предложение, а восторг перед незаурядным во многих отношениях человеком вынудил согласиться. Она старательно принарядилась к ужину, вставив себе в шиньон чайную розу, и встретила раджу внизу лестницы:
— Я согласна, - коротко сказала она, опустив руку на драконов и гарпий тщательно отделанных псевдоренессансных перил.
— Благодарю вас, Маргарет. Можно ли попросить вас никому об этом не говорить, пока я не извещу вашу мать?
В тот же вечер он покинул Инсбрук. Весьма удивленная столь внезапным отъездом, Лили де Виндт поразилась еще сильнее, получив в Уорн-форде письмо от раджи, где говорилось о согласии Маргарет.
— Сядь. Тебе, конечно, известно содержание этого письма?.. Если даже ты согласилась выйти за Чарльза, я не могу допустить этого союза. Он нежелателен.
— Но почему, мама?
— Ты
— Уверяю тебя, мама, как бы ты не противилась, он будет упорно добиваться своего. Он всегда так делает. Ты же читала его книгу и знакома с его жизнью.
— Тем хуже для него... Я сказала: нет. Ты хорошо поняла?
Маргарет расплакалась и, приводя весьма сбивчивые отговорки, осыпала мать упреками.
Люси, Мерси и Нэнси тоже подняли крик. Им поддакивали остальные члены семейства, разумеется, за вычетом Гарри: во время страшных домашних ссор он лишь загадывал желания, скрестив указательные пальцы, и уже представлял себя на саравакской службе. Осуждение семьи де Виндт подтверждало, каким слабым доверием пользовался радж в Великобритании. Ну а самого Белого раджу высшее британское общество считало человеком, пусть родовитым, однако начисто лишенным светского лоска. Такая красивая, молодая и богатая девушка, как Маргарет, заслуживала большего.
Но волшебное вещество под названием кровь меняет всё. Кровотечение заставило миссис де Виндт обратиться к врачу, а тот не скрыл, что она уже давно страдает смертельным недугом и ей уже ничем нельзя помочь. Слабо привязанная к детям Лили все же сознавала свою ответственность, и лучшее средство избежать опеки Люси, Мерси и Нэнси над сиротами заключалось, несомненно, в том, чтобы сделать своим зятем Чарльза, который сумеет позаботиться о двух несовершеннолетних. Не говоря уж о злорадстве Лили и ее желании досадить тетушкам. Брак был заключен в церкви Хайворт-Черч 20 октября 1869 года, через три недели после двадцатилетия Маргарет. Присутствовали несколько друзей, и не было никакого семейного муравейника: тетушек де Виндт, равно как и родню раджи, никто не пригласил. Маргарет не была ни сентиментальной, ни плаксивой, но все же разрыдалась, что весьма польстило радже, а затем, одетая в обшитый бархатным табачным сутажом костюм цвета шампанского, в ботинках с перламутровыми пуговицами и в приподнятой крошечной фетровой шляпке с капуцинским бантом, шагнула навстречу своей необычайной судьбе.
В тактично забронированном миссис де Виндт купе, - такое никогда бы не пришло в голову самому радже, - Чарльз усадил Маргарет в углу с номером «Панча», а сам, разместившись напротив, погрузился в чтение «Тайме» до самого Эксетера. Он зарезервировал номера в хорошем отеле, но отказался от разорительного ужина и велел принести две ножки жареного фазана, хлеба, масла, чай и немного хереса. Грустный свадебный пир. Чтобы не тратиться впредь на еду, на следующий день Чарльз предусмотрительно накупил по пути в Барретор армейских сухарей на пять шиллингов. Первый месяц не выдался медовым, иначе это противоречило бы бережливости раджи, и запомнился молодой рани длинным списком супружеской экономии.
Приключение начиналось неважнецки. Барретор показался Маргарет зловещим местом, особенно после того, как она приняла там свою свекровь и невестку, уязвленных тем, что Чарльз сделал выбор, не посоветовавшись с ними, и даже отказавших его молодой жене в какой-либо личной собственности, помимо обручального кольца. Учитывая приданое Маргарет, это было уже чересчур. Она ответила сомнительным каламбуром и порадовалась, что Саравак находится так далеко.
Через пару недель Лили де Виндт действительно умерла. Гарри должен был остаться на один-два года в интернате, а долю Маргарет перечислили прямиком в казну раджа. Рани знала, что ей всегда придется довольствоваться малым, но, ненавидя ссоры, умела любезно уступать и соглашаться с тем что раджа печется исключительно о процветании Саравака. Самому же Чарльзу не хватало не столько сердечности, сколько обаяния, теплоты и общительности. Правда, он порой компенсировал их великодушными поступками, если только это не затрагивало бюджет.