Шрифт:
I
Ночь пробралась в городок. Всё погрузилось во тьму. Погасли огоньки в окнах частных домов на окраине города. Тишина разлилась повсюду. Калитка не скрипнула, её петли были обильно смазаны машинным маслом. В неясных очертаниях можно было угадать мужчину, который волочил за собой огромную дорожную сумку. Ноша была не легка. Он неуклюже пытался нести сумку перед собой, но мешала лопата в руке. Ему было тяжело. Плечо тоже еле-еле выдерживало тяжесть сумки. Он быстро зашагал через дорогу. Сначала он шёл по траве, всё время, натыкаясь на низкорослый кустарник, так как в темноте он не увидел бы и собственной протянутой руки. Он хорошо знал эту местность. Интуитивно он нашёл место, которое, по его мнению, отлично подходило, свалил сумку на землю. Освободившись от тяжёлого груза,
Он взял лопату и начал копать, немало пришлось потрудиться, чтобы вырыть яму под эту большую сумку. Сначала надо аккуратно снять травяной покров. Вот так. Подлая луна всё же выглянула из-за тучи. Он был не доволен, в темноте он чувствовал себя увереннее. Наконец, яма вместила в себя сумку. Он торопливо засыпал её землёй, с удовольствием потоптался, чтобы утрамбовать землю. Не забыл всё закрыть травяным покровом. Здесь практически никогда не бывает прохожих. Но если бы кто-то случайно и забрёл в это местечко, то ничего необычного не заметил бы.
Его охватило ранее неведомое чувство свободы. Свободы! Он выпрямился так, что хрустнули все позвонки в спине. Неспешным шагом он двинулся в обратный путь. Он не забыл прихватить с собой лопату. Вот и дорога. Тут он насторожился, а не видел ли кто-нибудь его? Он остановился, внимательно посмотрел по сторонам, прислушался. Ночная птица бесшумно скользнула мимо него. Ночные шорохи и звуки тревожили его. Люди? Никого рядом не было. Он ещё постоял, стряхнул с себя землю, нащупал на траве в темноте валяющуюся палочку и очистил ею лопату от налипшей земли. Он спокойно неспешно перешёл дорогу. Не скрипнув, калиткой, он вошёл во двор. Воткнул лопату в клумбу, вошёл в дом. Вот и кровать. Тишина звенела в ушах. Он улёгся, свернувшись «калачиком». Силы оставили его. Он провалился в сон.
II
Осень. Это ничего, что стоит поздняя дождливая осень. Холодные косые нудные дожди секут почти голые деревья, повисая крупными тяжёлыми каплями. Сердцу-то не прикажешь. Какая разница, какая за окном погода. Вадим влюблён. Она не такая как все, по его мнению, она необыкновенная. Ей тридцать, она стройная. Русые густые волосы – чуть ниже плеч, они обрамляют круглое лицо. Зелёные глаза, озорной вздёрнутый носик весь в веснушках, которые не исчезают даже в самую промозглую зиму. Нина беззаботная хохотушка, она как-то очень просто и легко смотрит на жизнь. А что? Здоровьем Бог не обделил. Руки, ноги на месте. Семья её не из богатых. Да и семья-то, мама да Нина. Родители развелись, когда Нине было года четыре. Где отец? Затерялся, исчез из их жизни. Переезжал с места на место, следов теперь не найти. После школы Нина устроилась работать уборщицей в крупный продовольственный магазин, а теперь она продавец. Жили, не унывали, не богато, зато дружно. Мать с дочерью были, как подружки; и пошепчутся, и порадуются вместе, и всплакнут, если что. Случилась у Нины любовь в девятнадцать лет, сынок Коля остался, а женой Нина так и не стала. Ну, ничего, жизнь на этом не заканчивается. Бабушка поддержала. Вырастет помощник и защитник, маме и бабуле на радость. Вот уж скоро десять лет Коле будет. И правда, хороший парень растёт, повезло и маме, и бабушке. Словно, достался им счастливый лотерейный билетик. Учится хорошо, помощник. Что тут ещё сказать?
III
Каждый день Вадим ездил на работу и обратно на электричке. За окном проносились лесочки, луга, уютные поселения, крупные города. Вадим любил рассматривать мелькающие за окном домики. Он представлял их хозяев. Кто там живёт? Семья или, может быть, кто-то томится в одиночестве? Вот ухоженный двухэтажный частный домик с красной железной крышей. Вокруг него за изгородью фруктовый сад с беседкой. Здесь, наверно, живёт счастливая семья. В доказательство своим фантазиям Вадим, проезжая мимо, несколько раз видел, как семья работала в саду или отдыхала в беседке. Так Вадим, тихо вздыхая, рассматривал каждый дом. Нет, ему не надоедали виды из окна. По правде сказать, если бы это было возможно, Вадим бы вообще не выходил из электрички на своей станции. Он хотел бы ехать и ехать в неизведанные страны или хотя бы места, а никак не идти домой.
Но вот его станция.
Он хотел незаметно проскользнуть по асфальтированной дорожке, через небольшой ухоженный дворик в дом. По обеим сторонам дорожки были разбиты клумбы. На них во все времена года, кроме зимы, конечно, всегда цвели цветы. И сейчас в сумерках позднего осеннего вечера на клумбах цвели жёлтые, бордовые, синие дубки – самые поздние осенние цветы. Вадим их сажал своими руками, чтобы порадовать маму, она любит цветы. Всегда приходит грустное настроение, когда первый снег припорашивает их лепестки. Но и тут дубки сдаются не сразу. Они борются за свою жизнь, надеясь на чудо. А вдруг зима будет тёплая, или её совсем не будет. В такое время Вадиму бывает особенно грустно, он давно уже не ждёт от жизни ничего хорошего. Завтра всё будет также, как и сегодня, вчера., Тогда он выходит во двор, срезает дубки, устраивает это разноцветие в большую вазу и несёт в мамину комнату. Пусть мама порадуется, мама!..
Дом был разделён на две половины, и имел два входа, находящиеся под одним небольшим навесом. В правой половине дома жили мама и Вадим, а в левой стороне дома жил отец мамы, дедушка Вадима – Дмитрий Иванович. Можно сказать, не жил, а доживал свой длинный век. Лет Дмитрию Ивановичу было не мало. Он давно уже не вставал с постели, и только в грёзах вспоминалось ему, как он здоровый, весёлый и бодрый спешит на свой завод. Чудилось ему, что друзья его рядом, и все они в делах, заботах с шутками и смехом. Жена Любаша – хлопотунья, дочка Танюшка… Но стоило только открыть глаза и действительность возвращалась – белый потолок или постаревшее лицо его дочери Тани, а может быть, вечно уставшее лицо Вадима – это всё, что мог увидеть Дмитрий Иванович. Он грустно вздыхал и опять закрывал глаза. За Дмитрием Ивановичем требовался постоянный уход: надо вовремя покормить, побрить, подстричь, сделать укол, массаж, чтобы пролежней не было. Хорошо, что Вадим был профессиональным массажистом. Его сильных накаченных рук хватало на всех: и на курортников, которые отдыхали и лечились в санатории, где работал массажистом Вадим, и на деда, и на маму, и на «левых» людей, которых Вадим принимал у себя дома. Лишняя копейка не помешает.
Итак, Вадим открыл дверь, не включая свет, скользнул в комнату. Очень хотелось есть. Приоткрыл холодильник.
– Вадим, это ты? – послышался голос мамы.
– Да.
– Что-то ты запозднился.
– Я как обычно, – попробовал оправдаться Вадим.
– Что купил к ужину?
– Да я как-то не подумал, да и дождь, а у меня и зонта не было.
– Ну и чем будем ужинать?
– Я думал, может быть, ты сходишь в магазин, ведь ты сегодня выходная.
– А ты мне денег дал?
– А те деньги, которые я тебе давал, уже закончились?
– Я их отложила до трудных времён.
– На что ты копишь деньги?
– Привык ты, Вадим, прятаться за моей спиной. Ни о чём не думаешь. Забыл, как мы скитались, когда твой папаша бросил нас. Забыл!
– Он нас не бросал. Просто вы разошлись. И, между прочим, из-за твоего характера.
– Из-за моего характера, – запричитала мама. Да, как у тебя язык поворачивается, я тебя одна поднимала, ночей не спала, всё для тебя – любимого сына. Это из-за тебя я не выходила замуж. Не хотела, чтобы чужой дядя тебе подзатыльники навешивал. Ты мне всю жизнь поломал.