Белый Хранитель
Шрифт:
– Ну, приехали. А теперь вылезай – не очень-то мне хочется, чтобы мои покупатели нашли в бочке вместо рома маленького исхудалого воришку.
– Спасибо, – негромко поблагодарила его трэкер, бросив в сторону купца золотой. – Это за проезд.
– Ну ничего себе! Я-то думал, что ты нищий, а у тебя, оказывается, такие богатства в карманах пылятся! – воскликнул изумленный мужчина, но, подняв голову, он не увидел никого – трэкера будто след простыл.
Сноудин. Торговый город-крепость, стоящий на границе четырех королевств – его стены повидали сотни, если не тысячи битв за владение этими землями. Мало того, что город был достаточно велик и включал в себя несколько близлежащих
В былые времена войны подле Сноудина не утихали – то и дело раздавался грохот баллист и лязг тяжелых мечей и молотов, а трупы сплошным слоем неизменно лежали на полях, пав в бессмысленной битве, в которой, как казалось, никогда не будет победителя. Никто не мог захватить город-крепость надолго – через месяц-два приходили другие, срывая королевские флаги со стен и вздымая головы былых правителей на пиках у главных ворот города и на площади. В итоге купцы и странники принялись обходить Сноудин через чащи и окраину Мертвого леса или луга Небесной Тени – даже там было безопаснее, чем на окровавленных полях и в стенах полумертвого города. Местные жители отчаялись, боясь покидать собственные дома, так и умирая с городу и лишений в жесточайших условиях войны, еды практически не было – даже маленькие птицы в итоге покинули это проклятое место.
Однако, вскоре к границам Сноудина подступили войска самого короля Примеры – тот, безжалостно расправившись с новыми ослабшими хозяевами города, вскоре украсил замок и башни стен величественным белым флагом с изображением черного свирепого медведя. Многие пытались подступить и взять стены города, которые были все крепче и толще с каждым годом – однако, суровый король Севера смог отбить все их атаки. В конце концов, все конкуренты постепенно сдались, и в городе, спустя много лет, наступил долгожданный мир. Уже одиннадцать долгих лет Сноудин принадлежал роду Вайсенбергов и надеялся, что продержится так и впредь.
– Ищите ведьму с длинными белыми волосами! – прозвенело громовое над купеческой площадью – кажется, ворон с вестью прибыл в Сноудин гораздо раньше Мистерии, чего она и опасалась. Оставаться здесь было чрезвычайно опасно, но продолжать путь в таких условиях было равносильно добровольному самоубийству.
– Эй, ты, в серой накидке, стой! – окликнул грубый голос с нескольких метрах позади. Несомненно, на нее обратили внимание. Вступить в бой сейчас было абсолютно невозможно, поэтому Мистерия, полагаясь на удачу и то, что в сплошной суматохе ее было не очень-то легко разглядеть, быстро нырнула в толпу прохожих, пытаясь среди них затеряться.
– Не толкайся, жить надоело?! – рявкнул коренастый мужик, мимо которого быстро прошмыгнула Мистерия. Вот удивленно взвизгнула какая-то дамочка, недовольно заворчала старая бабка, будучи потревоженной чрезмерно спешащим трэкером. Что-что, а тест на скрытность был с крахом провален – впрочем, это вообще чудо, что она еще может кое-как передвигаться с подобными ранами.
– Не-е-е-ет, отпустите меня! – отчаянно завопила какая-то женщина позади: лихорадочно оглянувшись, Мистерия увидела, как страж, минуту назад заметивший её, вцепился в кого-то другого. Секунда – и скрывавший её волосы платок был немедленно сорван и втоптан в землю: миру показались серебристо-седые волосы, которые та тут же стыдливо прикрыла руками.
– Я нашел ведьму! Нашёл! – ликуя, воскликнул воин, повалив девушку лицом в землю. Толпа мгновенно отпрянула от них, образовав сплошное кольцо из любопытных зевак.
Наспех связав женщине руки, страж грубо схватил её за волосы и потащил за собой, не смотря ни на мольбы, ни на крики его пленницы. Через минуту к нему подбежало еще несколько стражников, и те, радостно улюлюкая, потащили предполагаемую ведьму в центр площади.
– Разжечь костер! Приготовьте кол! – пронеслось громовое над всей площадью. Толпа, загудев в ответ в одобрении, потихоньку стала сползаться к центру.
Однако, расслабляться было нельзя: еще осторожнее обычного, трэкер, стараясь не привлекать к себе внимания, продолжила свой путь прочь отсюда.
Не заметив как, Мистерия постепенно пробралась к краю площади – в нескольких метрах от нее уже находились мещанские дома а вместе с ними – подходящее укрытие от предполагаемой погони. Болезненно пошатнувшись и схватившись за израненный бок, она направилась в щель между домами, как вдруг увидела среди серой человеческой массы неуместный силуэт, который невольно заставил её застыть на месте.
Это было похоже на какую-то нелепую ошибку или же очень глупую шутку: здесь, на границе Севера, в морозную погоду, по грязной, замусоренной площади, словно бы не от мира сего, медленно шагала девушка, облаченная лишь в дорогое шелковое платье, обшитое заморскими драгоценностями. Изумрудный его оттенок постепенно переливался в темно-синий, и подол его, переливающийся, словно бы разноцветное стекло, величественно скользил за ней по грязной земле. Однако, словно бы по волшебству, даже грязь не смела пачкать этот наряд. Всё это смотрелось крайне неуместно среди крестьянских рубах и потертых доспехов – как будто бы заморская принцесса решила прогуляться среди дикарей по только ей известной причине. То же самое касалось её прически – крестьянки и мещанки, кутаясь от холода, тщательнее натягивали платки, в то время как загадочная путница распустила густые смоляные волосы, которые, гармонируя с длинными чёрными перьями на воротнике отливали синеватым цветом. Как ни крути, она бы ни за что не смогла пройти незамеченной даже в самых богатых районах портовой столицы Кастелии, не говоря уже о заурядной сноудинской площади, однако, никто даже не смотрел в её сторону. На какой-то момент Мистерии даже показалось, что ей это чудится – она, моргнув, помотала головой и потянулась к кулону на шее – однако видение не исчезло.
Словно бы цветная клякса на черно-белой картине, девушка медленно двигалась куда-то, но не похоже было, что она преследовала какую-то цель. Забыв и о погоне, и о ранах, Мистерия зачарованно уставилась на неё, не удивляясь даже тому, как остальные люди совершенно не замечают заморскую незнакомку, только лишь невзначай уступая ей дорогу – словно бы её и не существует вовсе.
Потом, приблизительно поравнявшись с плахой, она остановилась. Постояв так с мгновение, девушка, прижав руки к груди, открыла рот, и на всю площадь разлился её глубоко-печальный, но красивый голос:
– Долли-долли-долли-долл,
Расцвел цветок кровавый.
Вонзили в сердце девы кол
Богам своим на славу…
И, словно бы в аккомпанемент к ее мелодичному голосу, над площадью раздался короткий визг ужаса, сменившийся торжественными воплями. Очевидно, казнь была наполовину завершена, и вот уже над площадью стал виден едкий дым от костра. Однако, песня девушки на этом не закончилась, и она, словно бы провожая очередную невинную жертву, продолжила напевать своеобразную погребальную песнь: