Белый конь на принце

Донцова Дарья

– Наверное, сама хочет у подруги мужа отбить, – предположила я, – убирает конкуренток твоими руками. Удобно устроилась, спускает тебя с цепи и командует: «Фас», а ты и рад стараться.

– Нет, – покачал головой братец, – для Витьки в жизни главное секс, а у Алены операция была по нижней части, ей мужики без надобности, она просто за Юльку переживает.

Я решила пойти ва-банк.

– Можешь привести сюда Юлю?

– Зачем? – удивился Жорик.

– Мне с ней поговорить надо.

– Она не пойдет, – насупился Жорик, – еще когда

перешла в седьмой класс, сказала: «Сам к нам заходи, а я к вам не сунусь!»

– Почему? – задала я напрашивающийся вопрос.

– Не объяснила, – протянул Жорик.

– Юлия, кажется, впуталась в неприятную историю, – я решила напугать ее брата, – она может очутиться в тюрьме.

– За что? – отшатнулся Жорик.

– Не могу рассказать, но речь идет о серьезном правонарушении, – уточнила я.

Жорик неожиданно повеселел.

– Нет! Юляшка – трусиха, она даже в автобусе без билета не поедет, боится, что поймают. Вот придумать шкоду – это запросто. У нее в школе училка была по русишу, Раиса Ивановна, мерзкая стерва, вечно орала на учеников. Так Юлька один раз ребятам сказала: «Надо у нее перед дверью в квартиру пол салом натереть. Райка выйдет, шлепнется, ногу сломает и в больницу попадет. Нам другую русичку найдут».

– Восхитительная идея, – хмыкнула я.

– Ребятам из ее класса тоже понравилась, – одобрил Жорик, – они и рады стараться. Вышло, как Юля думала, Раиса Ивановна грохнулась, и ее на «Скорой» увезли. А через три дня в школу мент пришел, сыну училки соседи рассказали, что дети около их двери возились. Шум поднялся!

– Юлию наказали? – предположила я.

– За что? – наивно удивился Жорик. – Она и близко к дому Райки не подходила, с родителями в тот день за покупками ездила.

– Историю с салом придумала твоя сестра, – напомнила я.

– Юляша просто сказала, – пожал плечами брат, – кто виноват, что другие решили ее болтовней воспользоваться? Если я сейчас заяву сделаю: «можно из окна прыгнуть», а назавтра какой-то дурак с пятого этажа сиганет, что, я виноватым буду? Чушь!

Я посмотрела на мужика, который нежно гладил своих чихуа-хуа. Жорик бесконечно наивен, а Юлечка – штучка с винтом, с детства любит таскать угольки из огня чужими руками.

– Если Юлия сюда не спускается, то отведи меня к ней и попроси поговорить с гостьей.

Жорик опустил собак на пол.

– Бесполезняк. Она пошлет нас на легком катере к такой-то матери, ей гостей надо развлекать.

– Предлагаю другой вариант, – сказала я. – Завтра привезу тебе пакет корма для собак-аллергиков мелких пород. Ты вылечишь у чихуа-хуа уши, потом переведешь их с лечебного питания на нормальное. В ответ окажешь мне услугу, убедишь Юлю со мной пообщаться. Если она заартачится, скажи ей – «Комобанк».

– «Комобанк», – повторил Жорик, – это чего?

Я встала.

– Она поймет.

На улице накрапывал нудный дождь, я медленно ехала в сторону дома Насти. На дороге

почему-то отсутствовали пробки. Часы показывали одиннадцать вечера, но в столице позднее время ничего не значит. Один раз я простояла на МКАД почти сорок минут без движения. Маленькая деталь: затор случился ночью, когда город должен мирно похрапывать. Но сегодня я неслась птицей и легко нашла место на парковке около супермаркета. Мне показалось неприличным явиться в бункер с пустыми руками. Конечно, я заплатила Насте за постой, но воспитание требовало принести к столу торт или коробку конфет.

Погуляв между прилавками, я повезла тележку на выход. Естественно, из всех касс работала лишь одна, и к ней стояла очередь. Я повисла на ручке коляски и невольно подслушала беседу двух девушек впереди.

– Вечно ты, Ленка, к парням придираешься, – говорила одна, – и то плохо, и это не так. Не боишься одна остаться? Тебе уже двадцать три!

– Я не тороплюсь, – спокойно ответила Лена, – уж лучше без мужика, чем с твоим Борей. Оторвала ты себе счастье, Светик, нечего сказать.

Светлана не обиделась.

– Кто ж предполагал, что он наркоша? Приличным казался!

– Сколько ты с ним до загса встречалась? – зевнула Лена.

– Два, – коротко ответила Света.

– Года? – прищурилась Ленка.

– Дня, – сказала Светлана. – Потом мы расписались, он мне наврал про собственный остров в океане, вот я и побоялась богатого упустить!

– А я не спешу, – еще раз заметила Лена, – присматриваюсь к кавалеру внимательно, если возникают сомнения, заворачиваю кренделя вон. Вчера Андрюху турнула.

Света с грохотом швырнула на резиновую ленту банку сгущенки.

– Офигела? Андрей замечательный! Не курит, не пьет, не гуляет, работает!

– Странности у него, – вздохнула Лена.

– Сексуальные? – понизила голос Света. – Типа, наручники? Это прикольно.

– Не, – вяло отозвалась Лена, – в постели он обычный. С едой у него напряг.

– Ну ты даешь, – покачала головой Светлана, – может, он мусульманин? Свинину не жрет? Или как у Катьки с Яшей получилось? Ей муж велит мясо отдельно от всего готовить, и в этой кастрюле даже кашу на молоке варить нельзя. Забудь про хавку, у всех мужиков придурь в башке, главное, что в сексе хорошо.

Лена чихнула.

– Я тоже так думала, даже когда Андрюха ко мне в постель в носках полез, смолчала.

– И чего у них у всех идиотский прикол с носками! – возмутилась Света. – Одежду снимут, а носки нет.

Я постаралась не засмеяться. Мой первый муж Костик, придя домой, вешал носки на подлокотник кресла. Мне удалось справиться с кое-какими привычками супруга, например, он научился гасить свет, выходя из ванной, и даже иногда закрывал за собой дверь шкафа, но носки всегда торжественно жили в кресле. Бывший супруг Оксанки поступал иначе, он тщательно заталкивал носочки в ботинки и устраивал скандал, если жена говорила: «Брось их в стиральную машину».