Белый меч
Шрифт:
«Не совсем. Ты — высшая форма вампира, совершенный хищник, — в голосе Меча слышалась явная гордость своим творением. — Энергией я тебя смогу снабдить, так что без еды не умрешь, хотя и чувствовать себя будешь мерзко. Но чтобы поддерживать свою силу и не превратиться в развалину, тебе нужны все четыре вида пищи. Кровь, плоть, ментальная энергия и, главное — души».
«ЧТО?! — Владимир еле сдержался, чтобы от души не врезать по тормозам. — У тебя когда-нибудь закончатся мерзкие сюрпризы, сволочь?»
Артефакт довольно захихикал.
«Уж
«И ты всерьез думаешь, что я буду убивать людей, высасывать их души, только чтобы немного подкрепиться?»
«А почему, собственно, нет? Это намного более приятная участь, чем медленно замерзать на Белых Равнинах. Несколько мгновений боли — и все позади».
«Сейчас у тебя будет несколько мгновений боли и все позади!»
«Слушай, — презрительно фыркнул Меч, — мне твои угрозы уже вот где сидят. Хочешь ломать — ломай, мне не впервой. А пугать любой идиот может».
Владимир хмыкнул.
«Что, предыдущих Хранителей ты тоже до белого каления доводил?»
«Разумеется. Работа у меня такая. Чего со мной только не творили… И об колено ломали, и в хранилища разные засовывали, и в космос выкидывали, и в огненные реки бросали… Вот только путем самоубийства от меня еще сбежать не пробовали».
«Приятно хоть в чем-то быть первым».
Вернулась Инна, села в кресло рядом с водителем. Пару минут они молча смотрели на огненные вершины. Потом девушка заговорила:
— Я его накормила. Силой. Просто приказала его телу поглощать еду. Он же от всего отказывается, а сам худенький весь, вот-вот свалится. Потом усыпила.
— Ты правильно сделала. Сколько его можно держать во сне?
Она пожала плечами.
— Не знаю… в принципе, сколько угодно. Но думаю, более суток вредно… Надо же в туалет ходить и пить что-то…
— Значит, за это время надо найти с ним общий язык. Как-то вывести из этого ступора.
— Я не умею…
— Я знаю. Не переживай. Что-нибудь обязательно придумаем.
Она не очень уверенно кивнула. И вдруг прыснула, закрывая рот ладошкой.
— Знаешь, Воланд, я сейчас представила Мелькора и Саурона, которые впервые попали в Арду. И почему-то уверена, что Враг тогда сказал своему майару то же самое. «Не переживай, Горти. Что-нибудь обязательно придумаем…»
Глава 4
— Багровое небо, — прошептал умирающий, — багровое небо, белый свет… Нет, не надо, пожалуйста… Нет…
Валдор с силой вонзил когти ему в живот, перекачивая в тело драгоценную энергию.
— Говори, — прорычал он, оскалив клыки, — говори, сволочь! Что ты видишь? Не смей подыхать так быстро, слышишь?! Я потратил на тебя пять лет, а ты загибаешься в сотню секунд, как какой-то доходяга из задрипанного села! Держись!
Поздно. Магия утекала в никуда, она уже не могла поддерживать тело на грани жизни. Человек захрипел, на губах выступила кровавая пена. Лицо исказил предсмертный оскал, глаза остекленели, навсегда запечатлев ужас, который живым видеть не дано. Сердце последний раз дернулось и замерло навсегда.
Валдор в ярости выдрал комок внутренностей и швырнул его об стену. Бесполезно, все бесполезно. Скоро будущее станет окончательно закрыто для их глаз. Обычные оракулы ослепли уже давно, еще когда живы были люди, помнящие Последний Грех. Народные гадания держались дольше, но и они через несколько веков потеряли предсказательную силу, превратились в пустые суеверия. Но предсмертные видения специально подготовленных медиумов все еще считались безотказным, хотя и дорогим способом. Теперь начали подводить и они, все меньше времени длилась вещая агония, все меньше были отрезки времени, через которые удавалось заглянуть, и все более смутными — сами картины увиденного.
Он обернулся к молчаливым рядам советников, наблюдавших за ритуалом.
— Что ж, господа, вы все слышали то же, что и я. Можете делать выводы. Видел ли оракул что-то важное, или это были обычные предсмертные кошмары?
Заговорила женщина в углу, имени которой он не знал.
— Только четыре слова имеют значение — белый свет и багровое небо. Первые два можно списать на видение Белой Равнины, куда уходил его дух.
— Равнина не светится, — возразил Гарвин, пожилой советник, посвятивший не один год исследованиям потусторонья. — Она темная, и лед еле видно.
— Пожалуй, — неохотно согласилась женщина, — но светиться белым может многое, вряд ли эти слова дадут нам какой-то полезный намек. Меня гораздо больше заботит багровое небо. Кто-нибудь видел в жизни что-то похожее?
— Во время некоторых извержений так бывает, — предположил какой-то молодой заклинатель. — Тучи дыма плывут низко, а вулкан их снизу подсвечивает красным.
Валдор почесал когтем за ухом.
— Извержение — это хорошо. Но не думаю, что Вильберг испугался бы вулкана. Он был храбрым и опытным человеком, но увиденное заставило его в ужасе молить о пощаде… Нет… это что-то большее…
— Я поищу в книгах упоминания о багровых небесах, — предложила Нара, библиотекарь Храма. — По-моему, я где-то встречала что-то подобное.
— Не нужно, — раздался в помещении низкий рычащий голос, и все присутствующие разом содрогнулись. — Слабая же у вас память, ничтожества, если забыли такое знамение. Ладно бы люди, у смертных память не может быть долгой, но от вампиров я ждал большего.
Эйменос, бессменный и бессмертный верховный жрец, медленно прошелся вдоль рядов замерших служителей. Длинные когти ног вспарывали базальтовые плиты, судорожно сжимаясь, хвост бешено хлестал чешуйчатые бока. По всему телу демона метался огонь. Он даже расправил крылья, чего на памяти долгожителей не случалось уже многие столетия. Тьма в глазах иерарха бурлила двумя бездонными провалами.