Белый мусор
Шрифт:
— Да, да, — соглашался д’Егор. — Блонамин именно случайным образом, активирует то одни, то другие части долговременной памяти, которая у тебя сплошь состоит из воспоминаний Клода, соединяя их в опять же случайные временные симбиозы с памятью уже твоей личности. Создаются некие слепки психологического портрета Жизель, проверяя реакцию организма. То, что не приводит к потрясениям психики и физиологии — становится постоянной частью твоего фенотипа. Хотя фенотипом бы я эти слепки не назвал. Согласен с Сенчиным, ты не клон, но синтезированное существо,
Я старалась вникнуть в настроение Клода. Подозревала, что он сам не понимал, доволен он или нет. Вроде все стали точно исполнять обязанности. Исчезли вольные шуточки и амикошонство, но с ними исчезла и дружеская общность коллектива. Тот самый боевой дух, который не прописывали в уставе и не выносили на утверждение совета депозантов.
Тогда я пошла в атаку.
«Всегда нужно атаковать, если противник занят на другом фронте» — так написал сам Клод в одной из брошюр по военному делу, озвучивая очевидную истину.
От Сенчина узнала, что до начала эксперимента по клонажу, Глапп Корпорасьён протащила через Парламент закон «О клонах, их оригиналах и субклонах». В корпорации предполагали создать армию по образцу одного тренированного солдата, гражданина Империи Русси, что влекло за собой прорву юридических проблем. Крючкотворы корпорации предусмотрели юридическое регулирование даже клонов клонов (субклонов) глубиной до двухсот фаз субклонажа.
— Но есть одно отличие, — предупредил Сенчин. — Технически ты не клон.
— Знаю, знаю, я — синтезированное существо. Но для того, чтоб стать полноправным команданом, готова назваться хоть клоном, хоть чёртом.
Я стала методично напрягать командана просьбами о повышении. По праву некоего «генофизического сходства», о котором Сенчин вычитал в законе о клонах, требовала дать больше власти в управлении Эскадроном. Намекала, что в противном случае добьюсь этого через суд.
Согласно одному из пунктов, я действительно имела некоторые гражданские права оригинала. Значит, являлась одним из косвенных наследников «ПВК Эскадрон Клода» на позиции держателя акций. Было неясно, насколько всё серьёзно, но в умелых руках судебное разбирательство могло привести к непрогнозируемым результатам.
Клод не хотел показать, что принял мои угрозы всерьёз (он и не принял), но старался меня задобрить, причём примитивным способом.
Когда наступала моя очередь выходить на дежурные миссии по охране, Клод важно заявлял на брифинге, что «мадмуазель Жизель доказала свою преданность Эскадрону, а так же проявила убедительные лидерские качества». Поэтому назначал меня команданом группы.
Глава 30. Старая вещь
В гараже Форт-Блю я позаимствовала устаревший бес-пилот, один из тех, что были на вооружении, когда
У бес-пилота не было нейро-ординатёрного интерфейса, ни даже примитивного гант-манипулятора, которым сейчас орудовали все операторы. Модель была простой, как детская радиоуправляемая машинка. Но в отличие от современных собратьев имела важное преимущество — бесшумность.
Современная тактика боя на бес-пилотах давно вывела бесшумность за пределы необходимых параметров. Бес-пилоты на поле боя не были для противников тайной, как раньше. Они легко засекались радарными системами и не терялись из вида.
Бесшумными бес-пилотами сейчас пользовались фриленс-журналисты, как тот же Прыткий Шарль, рыскающие по улицам городов в поисках скандальных происшествий, да извращенцы, подглядывающие за мальчиками или девочками, — в зависимости от типа извращения, — в окна туалетных комнат детских садов и школ.
В памяти бес-пилота обнаружила старую синему: солнечным утром семилетний Клод и отец, запускали этот бес-пилот с крыши донжона Форта-Блю… Не стала смотреть, но безжалостно стёрла. Вместе со слезами на щеках. Чужие воспоминания — меня не касались.
Недолго потренировалась в запуске машины, управляемой с сенсорного пульта ординатёр-табло, а вечером этого же дня вывела её под окно кабинета Клода.
Да, рисковала быть замеченной с земли. Но в случае чего, просто обрушила бы бес-пилота вниз, а точку, откуда шло управление, всё равно не определить без спецсредств войсковой ПВО, которую нужно было бы разворачивать заранее.
Камера бес-пилота показала внутренности моего… то есть клодовского кабинета. Портреты дедушки и отца на стенах. Коллекция сабель на стене.
Эти сабли — чужое воспоминание, с которым не желала расставаться. Редчайшие образцы! Например, трёхгранная сабля-шпага графа Луи Дворковича, которая и стала причиной его инвалидности. На дуэли противник графа был вооружён обычной саблей, которые тогда только входили в моду. Трёхгранка графа оказалась слишком скользкой. Противник Луи был слабее, но лезвие сабли соскользнуло и прорубило руку графа до половины. Этот случай вынудил всех фехтовальщиков перейти на сабли.
Клод сидел в кресле за столом, а Антуан стоял перед коллекцией сабель. Видела его бритый крепкий затылок, маленькие плотные уши. Даже родным и милым показался…
Убедившись, что бес-пилот занял относительно незаметную позицию за углом окна, я дала команду выпустить акустические датчики. Тонкие усики присосались к стеклу.
— …она делает?
— Сейчас Жизель занята рутиной: охраняет инкассаторов, сопровождает гуманитарные конвои в Нагорную Монтань, патрулирует железную дорогу, оберегая торговые составы от набегов выживанцев, — сказал Антуан, не оборачиваясь к Клоду.
— Чем же недовольна? — Клод тоже смотрел на затылок Антуана.
— Хочет достойной драки. А какой противник из выживанцев? Они с гиканьем и улюлюканьем отступают при малейшем отпоре.