Белый мусор
Шрифт:
— А теперь по бассейну стреляй. Отлично. Сожги рощу. Давай снова по ферме.
Через десять минут от фермы не осталось ничего, кроме груды дымящихся развалин. Поля и сады пылали. Огонь передавался дальше и дальше. Всюду, сколько хватало глаз, был огонь. Сильнее всех полыхал гараж с грузовиками. Рядом валялись обгорелые трупы Лимузенских Комбатантов.
Устало уселась на камень и отпила из фляги оранжины:
— Прекратить огонь. Вот теперь миссия выполнена.
Все хранили молчание.
— Ух, как мы их! Красота.
Устало похвалила его:
— Молодец. Сделай снимки для портфолио.
Карл достал камеру и приступил к работе. Антуан отвернулся и стоял под деревом, вытирая шею платком. Гоша усмехнулся:
— Ну, это… Разлилась Масленица. Всем уюта и тепла.
— Что прикажете, «командан»? — не сдерживая иронии, спросил Антуан.
— Проверьте, что там с Милордом? Жив-нет.
— Да кто тут выживет, — сплюнул Гоша. — Хотя… если до подвального бомбоубежища добежал, то жив.
Вернулся Карл. Руки его безвольно висели, а чёрное лицо негрянина стало бледнее:
— Командан, Жизель… Мне кажется, мы гражданских зацепили.
И показал рукой в сторону одноэтажного домика, половина которого была разрушена, а из щелей пробивался дым.
— Ну и что? Бывает. Мы предупредили, кто не ушёл сам виноват.
Карл бросил камеру под ноги:
— Да, верно. Но там трупы матери и ребёнка. Младенчик. И это я туда стрелял!
Карл утёр потное лицо рукавом и быстро пошёл прочь. Гоша побежал за ним.
— Привыкай, боец, — крикнула ему вослед: — Ратное портфолио не создашь без крови невиновных.
Подняла его камеру и посмотрела на снимок. Не удержавшись на ногах, села на корточки, привалившись спиной к остаткам забора. Неудачник Жозе присел рядом, достал сигарету. К запаху гари примешался аромат курительной сныти. Огурцов фамилия у Жозе, вспомнила я.
Эликоптер Руди кружил над эскадронцами, выбирая место для посадки. К гулу её машины добавился звук второго двигателя.
Из дыма появился маленький эликоптер с эмблемой «Буртумье и сыновья» и опустился поодаль. Из него вышел Клод. Было видно, что сам мосье Буртумье сидит в салоне, вжавшись в кресло. Кажется, он был очень бледен.
Дождавшись, когда к нему присоединится Руди, Клод широким неторопливым шагом приблизился ко мне. Поднялась к нему навстречу, продолжая сжимать в руке саблю. Хотела отсалютовать по уставу, доложить, что задание выполнено. Но как-то сжалась и не сказала ни слова.
Клод поднял сжатую в кулак руку и наотмашь стукнул меня по лицу. Легко могла бы увернуться, но предпочла принять удар. Упала навзничь, потеряв на пару секунд сознание.
— Отличный удар, Клод, — засмеялась Руди.
Носком сапога Клод выбил из моей руки саблю и приказал Антуану:
— Под арест существо. При попытке к бегству — стреляй. При попытке говорить — стреляй.
Антуан поднял меня за лямки бронежилета. Ноги отказывались идти. Перед глазами
Я не могла почему вела себя, как безумная? Что я такого забыла, чтоб превратиться из подобия человека в существо?
Глава 37. Белый мусор
Кружит белый мусор. То пропадает, то исчезает в мутной синеве диссоциативного электролита. Этот мусор — часть меня. Я создана из него. Собрана по кусочкам, как бронепежо выживанцев собраны из кусков других механизмов.
Белый мусор кружит, кусочки сталкиваются друг с другом, соприкасаются, но не соединяются в осязаемую массу. Остаются разрозненными осколками плоти.
В каком из кусков этого мусора существует цельная я? Существует ли она — эта чёртова «я» — вообще?
Характер человека формируют его ошибки. Мой характер формировался искусственно на основе другого.
Я вся — это ошибка. Синтезированное существо, обречённое собирать себя из осколков того, что никогда не было целым. Словно кто-то жестокосердно пошутил, подарив ребёнку конструктор, собранный из других конструкторов. Детали не подходят, пазы не крепятся, все отверстия разной формы.
Как тот ребёнок я слабыми руками пытаюсь вогнать круг в квадрат меньшего размера, прикрутить болт на другой болт.
Нанизываю детские воспоминания Клода на его взрослые комплексы. Его боязнь одиночества накручиваю на своё неумение находить общий язык с Антуаном.
Пудра, блонамин, пудра, блонамин. Химический синтез. Создание сложных конструкций из простых… Но всё сыпется, всё вываливается из детских рук.
Жажда жизни, вложенная в меня технологическим чудом добедовой цивилизации, не даёт мне простого решения: пулю в висок, саблю в живот, прыжок из окна. Ха-ха, как вариант, — передоз блонамином, но я не знаю, возможен ли он.
Ну, съела я всю коробочку. Штук двадцать таблеток там было. Но не чувствую приближения смерти. Только ощущение белого мусора. Ощущение невозможности пошевелиться, невозможности понять, какой температуры окружающий меня диссоциативный электролит?
Белый мусор превращается в хлопья сажи от горящих ангаров, лабораторий, полей оранжины. От трупов, трупов, трупов.
Наука дала мне искусственную жизнь и военные технологии, чтоб я отняла жизнь настоящих людей, простых пейзан, инженеров… их детей. Как бы я не барахталась, как бы ни пыталась выплыть из колбы с диссоциативным электролитом, от памяти мне не уплыть. И эта память — моя. Я уже не могу винить Клода.
Резню в Белом Кителе устроила я, хотя не могу поверить в это. Да, стрелял Карл, но отдавала приказы я. Что мной двигало? Какие импульсы? Какие вспышки электричества в вонючей синей жидкости?