Белый огонь
Шрифт:
– Вы надевали такие специальные противобомбовые костюмы?
– Да, вроде как в фильме «Повелитель бури» [21] . Хотя чаще мы пользовались роботами. Ну да все это теперь в прошлом. Несколько месяцев назад я уволилась. И пока еще не определилась, что мне делать дальше с моей жизнью… а тут пришло сообщение от Пендергаста.
– И так вы оказались в Роринг-Форке.
– Да. И вы, вероятно, недоумеваете почему.
– Отчасти, – рассмеялась Кори, немножко нервничая.
21
«Повелитель
Она боялась задавать вопрос, который ее мучил.
– Когда вы с ним закончите, я отвезу моего прапрадедушку в Кентукки и похороню на семейном кладбище.
Кори кивнула:
– Это вы хорошо придумали.
– Мои родители умерли, ни братьев, ни сестер у меня нет. Вот я и заинтересовалась прошлым моей семьи. У семьи Боудри большая история. У нас есть колорадские первопроходцы вроде Эммета, военные офицеры времен Революции, а есть еще и мой любимец – капитан Томас Боудри Хикс, который сражался на стороне южан в армии Северной Вирджинии. Настоящий герой и капитан, как я. – Ее лицо засветилось от гордости.
– Вот здорово.
– Я рада, что вы так думаете. Потому что я приехала сюда вовсе не для того, чтобы торопить вас. У меня нет никаких срочных дел – просто хочу воссоединиться с моим прошлым, с моими корнями, совершить, так сказать, персональное путешествие, а в конце вывезти останки предка назад в Кентукки. Может, тогда мне станет яснее, что делать с собой дальше.
Кори просто кивнула.
Боудри допила свой кофе.
– Странная какая смерть – погибнуть в лапах медведя.
Кори немного поколебалась. Она весь день думала об этом и решила, что не имеет права скрывать истинное положение дел.
– Полагаю, вы должны кое-что узнать про вашего предка.
Боудри подняла на нее глаза.
– Только это должно оставаться между нами. Во всяком случае до тех пор, пока я не закончу работу.
– Между нами и останется.
– Эммет Боудри не был убит и съеден медведем.
– Не был?
– Как и остальные жертвы… по крайней мере те, которых я обследовала. – Кори глубоко вздохнула. – Они были убиты. Похоже, действовала банда серийных убийц. Они были убиты и… – Она не могла заставить себя произнести это.
– Убиты и?…
– Съедены.
– Вы шутите!
Кори покачала головой.
– И этого никто не знает?
– Только Пендергаст.
– Что вы собираетесь с этим делать?
Кори помолчала.
– Я хочу остаться здесь и раскрыть это преступление.
Боудри присвистнула:
– Боже милостивый. И никакого представления, кто это мог сделать? Или почему?
– Пока нет.
Наступило молчание.
– Вам нужна какая-либо помощь?
– Нет. Впрочем, может быть. Мне нужно просмотреть целую кучу старых газет, и я была бы рада, если бы мне в этом помогли. Но судебно-медицинскую часть я должна выполнить сама. Это моя первая настоящая работа, и… я хочу, чтобы она была моей работой. Пендергаст думает, что я спятила, и хочет, чтобы я поскорее уехала в Нью-Йорк с тем, что у меня уже есть, но я пока еще не готова уезжать.
Боудри широко улыбнулась:
– Как я вас понимаю! Вы такая же, как я. Все люблю делать сама.
Кори отхлебнула кофе.
– Нашли где остановиться?
– Увы, нет. Никогда не видела города с такими ценами.
– А почему бы вам не поселиться со мной? Я подрядилась присматривать за особняком на дороге Вороньего оврага. Там лишь я и приблудная собачонка. И по правде говоря, я там одна побаиваюсь. Было бы хорошо иметь компанию.
«В особенности бывшего военного». Кори весь
– Вам только придется избегать объективов нескольких камер слежения: отсутствующий хозяин – страшный зануда. Но я была бы рада, если бы вы со мной поселились.
– Вы серьезно? Правда? – Улыбка Боудри стала еще шире. – Это было бы просто шикарно. Огромное вам спасибо.
Кори допила кофе и встала:
– Если вы готовы, то можете ехать за мной прямо сейчас.
– Я с рождения готова.
С этими словами Боудри взяла свои вещи и пошла следом за Кори в холодный вечер.
Глава 29
Без пяти четыре по лондонскому времени Роджер Клифиш вошел в большую гостиную своего дома на Мэрилбоун-Хай-стрит и с удовлетворением оглядел погруженную в сумерки комнату. Все здесь стояло на своем месте: обитые бархатом кресла по обеим сторонам камина, медвежья шкура на полу, длинный ряд справочников на полированной каминной полке, письмо, приколотое к дереву прямо под ними с помощью карманного ножа, научные графики на стене, скамейка с химикалиями, сильно обожженная кислотой, буквы V. R., выбитые на дальней стене пулевыми отверстиями (то есть, конечно, имитацией под пулевые отверстия). В углу даже стояла скрипка – Клифиш пытался научиться играть, но, разумеется, было бы достаточно и фальшивого царапанья по струнам. Он оглянулся, и на его лице появилась улыбка. Идеально: максимально возможное приближение к описаниям в рассказах. Единственное, от чего он отказался, – это от шприца с кокаином.
Клифиш нажал кнопку у дверей, и вспыхнул свет (светильник был, конечно, газовый, установленный специально за немалые деньги). Он задумчиво подошел к большому книжному шкафу красного дерева и посмотрел через стеклянные дверцы. Все книги в шкафу были посвящены одному предмету, единственному предмету. Три верхние полки были заняты различными изданиями Полного собрания сочинений о Шерлоке Холмсе. Первого издания ему, конечно, купить не удалось даже на его жалованье адвоката, но все же имелось несколько очень редких копий, в особенности издание 1917 года Джорджа Белла «Его последний поклон» в суперобложке, а также издание 1894 года Джорджа Ньюнеса «Воспоминаний Шерлока Холмса»: корешок оставался все еще достаточно ярким, книжка почти без пятен и лишь немного обтрепанная. На нижних полках шкафа стояли различные старые номера «Бейкер-стрит джорнал». Последний представлял собой издание, выпускавшееся «Нерегулярными с Бейкер-стрит» – группой фанатов, изучающих и увековечивающих биографию Шерлока Холмса. Клифиш и сам опубликовал несколько статей в этом журнале, одна из них (весьма тщательная работа, посвященная изучению Холмсом ядов) дала повод «Нерегулярным» предложить ему членство в организации и презентовала ему «Нерегулярный шиллинг». В «Нерегулярные» нельзя было подать заявление на прием. И это приглашение, несомненно, стало одним из важнейших достижений его жизни.
Открыв шкаф, он обвел взглядом нижние полки – искал периодику, которую хотел перечитать, нашел и снова закрыл шкаф, потом подошел к ближайшему креслу, удовлетворенно вздохнул и сел. Газовый светильник заливал все теплым, мягким светом. Даже этот дом на Лиссон-Гроув был выбран из-за его близости к Бейкер-стрит. Если бы не редкие звуки уличного движения, доносящиеся через эркерное окно, Клифиш вполне мог бы представить себя в Лондоне 1880-х.
Зазвонил телефон – это был древний аппарат «коффин» 1879 года выпуска, сделанный из дерева и жесткой резины с микрофоном, похожим на огромную ручку буфета. Улыбка сошла с лица Клифиша, он посмотрел на часы и взял трубку: