Белый огонь
Шрифт:
И тут Моки Джонс, в смятенном мозгу которого все еще звучал этот жуткий крик, почувствовал между ног сначала что-то теплое, а потом холодное. Мгновение спустя он понял, что намочил штаны.
Глава 41
Кори Свенсон вывела взятый напрокат «эксплорер» на подъездную дорожку и посмотрела на холодный темный дом. Там не было ни огонька, хотя машина Стейси стояла на парковке. Где же она? По какой-то причине Кори испытывала к Стейси странное покровительственное чувство, когда на самом деле она рассчитывала на противоположное – что присутствие Стейси придаст ей уверенность.
Вероятно, Стейси уже легла, хотя она
Кори вышла из машины, заперла ее и двинулась к дому. Свет в кухне не горел. Значит, дело ясное: Стейси спит.
Над головой у девушки пролетел вертолет, за ним другой. Пока она поднималась по дороге вдоль каньона, над нею пролетело несколько вертолетов, и еще она слышала звуки сирен, доносящиеся из города. Она надеялась, что причина этого не еще один пожар.
Ее свидание с Тедом завершилось не совсем так, как она надеялась. Она не знала почему, но в последнюю минуту отвергла его предложение поехать с ней и согреть ее холодную постель. Искушение у нее было, сильное искушение, и она до сих пор чувствовала, как ее губы щиплет от его долгих поцелуев. Господи Исусе, почему она ему отказала?
Вечер прошел замечательно. Они посетили прекрасный ресторан в великолепно обновленном старом каменном здании, уютный и романтический, со свечами и приглушенным светом. Еда была превосходная. Кори пришла голодная и проглотила гигантский фирменный стейк с кровью, к которому подавались пинта эля, запеченная резная картошка (ее любимая), салат по-римски, а в конце подали огромную порцию сливочного мороженого с орехами и сиропом. Они говорили и говорили, в особенности об этом засранце Марпле и о Кермоуд. Тед был удивлен и даже поражен, когда Кори сообщила, что Кермоуд в родстве с печально известным семейством Стаффорд. Он вырос в «Высотах», был знаком с Кермоуд с самого детства и потому не выносил ее, но, узнав, что она принадлежит к бессердечному семейству Стаффорд, которое эксплуатировало город и выжимало из него все соки во время серебряного бума, он просто вышел из себя. В свою очередь он сообщил Кори интересный факт: изначально семейству Стаффорд принадлежала земля, на которой сейчас стоят «Высоты», и их холдинг все еще обладает правами на застройку третьей очереди, намеченную к введению в действие сразу же после открытия спа-салона и клубного дома.
Кори выкинула из головы эти мысли и вышла из кухни в центральный коридор. Ей почему-то было неспокойно – ее обуяло какое-то новое чувство, вот только она никак не могла понять, что это за чувство. Странный запах. Она прошла по дому и направилась в их комнаты, чтобы проверить, где Стейси.
Кровать капитана Боудри была пуста.
– Стейси?
Никто не ответил.
Вдруг Кори вспомнила про собаку.
– Джек?
Ни лая, ни прыжков, ни виляния хвостом в ответ. Ей стало страшно. Она вышла в маленький коридор и кликнула собаку.
По-прежнему ничего.
Кори вернулась в главную часть дома. Наверное, пес спрятался где-то или потерялся.
– Джек?
Она замерла, прислушалась, и до нее донесся приглушенный скулеж и царапанье. Источником этих звуков была большая гостиная – комната, которая была заперта и входить в которую категорически запрещалось. Кори подошла к раздвижным дверям.
– Джек?
Снова скулеж, сопровождаемый царапаньем.
У Кори сильно забилось сердце. Что-то случилось. Что-то очень нехорошее.
Она положила руку на дверь – та оказалась открытой – и медленно раздвинула створки. Из темноты к ней бросился Джек с поджатым хвостом, он приседал, скулил, лизал ей руки.
– Кто
Кори оглядела темную комнату. Все здесь казалось тихим, пустым… и вдруг она увидела темные очертания чьей-то фигуры на диване.
– Эй! – удивленно воскликнула она.
Джек поджал хвост, прячась за ней и повизгивая.
Фигура чуть шевельнулась, очень-очень медленно.
– Кто вы и что здесь делаете? – спросила Кори.
Какая же она дура! Задает вопросы, вместо того чтобы немедленно дать деру.
– А-а, – раздался из темноты хрипловатый голос. – Это ты.
– Стейси?
Нет ответа.
– Боже мой, что ты тут делаешь?
– Все в порядке, никаких проблем, – снова прозвучал невнятный голос.
Кори включила свет и увидела Стейси. Та лежала на диване. Перед ней стояла полупустая бутылка «Джима Бима». На ней все еще была уличная одежда – шарф, шапка и все остальное. У своих ног Кори увидела лужицу воды и мокрые следы, ведущие к дивану.
– Бога ради, Стейси, нет!
Стейси махнула рукой и уронила ее на диван:
– Извини.
– Что ты делала? Выходила из дома?
– Прогуляться. Искала того сукина сына, который в тебя стрелял.
– Но я же просила тебя не делать этого. Ты могла там замерзнуть до смерти!
Кори заметила, что Стейси вооружена. К ее бедру был пристегнут пистолет сорок пятого калибра. Нужно было как-то забрать у нее оружие.
– Не беспокойся обо мне.
– А я беспокоюсь. Очень беспокоюсь.
– Брось ты. Расслабься. Присядь и выпей.
Кори села, но предложение выпить проигнорировала.
– Стейси, что происходит?
Стейси опустила на грудь голову:
– Не знаю. Ничего. Моя жизнь дерьмо.
Кори взяла ее за руку. Неудивительно, что пес испугался.
– Мне очень жаль. Я сама иногда так себя чувствую. Хочешь поговорить об этом?
– Моя военная карьера кончилась. Семьи нет. Друзей нет. Ничего нет. В моей жизни нет ничего, кроме короба со старыми костями, который я собираюсь увезти в Кентукки. А зачем? Что это была за идиотская идея?
– Но твоя военная карьера… Ты же капитан. Все эти медали и награды… да ты многое еще можешь сделать…
– Моя жизнь в говне. Меня уволили.
– Ты хочешь сказать… ты не сама ушла в отставку?
Стейси отрицательно покачала головой:
– Меня уволили по медицинским показаниям.
– Ты была ранена?
– Посттравматическое стрессовое расстройство.
Пауза.
– Господи. Я тебе сочувствую. Очень.
Обе надолго замолчали. Наконец Стейси снова заговорила:
– Ты и представить себе не можешь. Эти приступы бывают у меня без всяких причин. Я ору, как какой-нибудь долбаный маньяк. Или гипервентиляция: я впадаю в неконтролируемую панику. Господи, это ужасно. И наступает совершенно неожиданно. Я иногда так себя чувствую, что не могу встать с кровати, сплю по четырнадцать часов в день. И потом начинаю заниматься этим вот дерьмом – пью. На работу не устроиться. Уволена по медицинским показаниям – это приходится писать, когда подаешь заявление на работу, наниматель читает это и думает: на фиг нам нужна эта чокнутая. У них у всех на машинах желтые ленточки [30] , но когда речь идет о приеме на работу ветерана с посттравматическим стрессовым расстройством, тут тебе дают понять: пошла отсюда, сучка.
30
Желтые ленточки носят в разных символических целях, в том числе в поддержку воюющих солдат и т. п.