Белый Орден или Новые приключения Ариэля

Катканов Сергей Юрьевич

Совершить таинство помазания на царство поручили епископу Петру, который возглавлял духовенство Белого Ордена. Седобородый старец-исповедник навсегда лишился ног, искалеченных во время пыток, его носили в специально изготовленном деревянном кресле. Владыка Пётр у всех вызывал не просто уважение, а священный трепет, в его присутствии никто не осмеливался сидеть. Владыка стал символом Церкви, претерпевшей великие страдания, но не сломленной и выжившей.

Накануне коронации в монастырь на горе прибыла Иоланда, которой предстояло стать императрицей. Она держала себя с достоинством, спокойно и ровно, была любезна со всеми, но ни с кем не позволяла себе сокращать дистанцию. Ариэль подумал о том, что его жена идеально подходит на роль императрицы. Ей всегда были свойственны царственная простота и утончённый аристократизм, которые удивляли у простой мастерицы, а вот теперь она будет на своём месте.

— Приветствую вас, супруг мой, принц, — сдержанно поклонилась Иоланда, увидев Ариэля, а глаза её, конечно, не могли выдержать официального выражения, они лучились счастьем от того, что их разлука наконец закончилась.

— Пойдём, — просто сказал Ариэль, взяв жену за руку и шепнув ей на ухо: — Успеем ещё стать рабами придворного этикета.

Рядом с монастырём стоял небольшой дворец. Когда-то его построили для пресвитера Иоанна, который останавливался здесь, приезжая на святую гору. Его называли дворцом лишь из уважения к монарху, а на самом деле это был небольшой дом в пять комнат, не слишком просторных. Здесь решено было устроить императорскую резиденцию, во всяком случае — пока, хотя Ариэль уже знал, что, став императором, никогда не будет жить в доме больше этого. Сейчас здесь всё оставалось, как при пресвитере, то есть очень просто, без затей и с изысканным вкусом. Ариэлю это очень понравилось.

Едва закрыв за собой дверь в будущее жилище, они упали на грудь друг другу и долго молча стояли. Говорить ни о чём не хотелось, счастье единения ни в каких словах не нуждается. Наконец они оторвались друг от друга, и Ариэль сказал:

— Доложу тебе, как высочество высочеству: завтра мы будем обращаться друг к другу, как величество к величеству.

— Ты ещё можешь шутить на эту тему, дорогой, а я вся не своя. То, что с нами происходит, кажется совершенно нереальным, словно мы очутились в сказке.

— Нереальной может оказаться лишь та тяжесть, которую мы вынуждены будем взвалить на свои плечи. Нас ждёт совсем не сказка, а невыносимый груз ответственности, к этому и надо себя готовить. Представь себе, что нас нанимают на тяжёлую и неблагодарную работу, вот и всё.

— Кто нанимает, Ариэль? Народ?

— Нет. Бог. Нанимает Бог для того, чтобы мы служили народу. А сам народ сейчас испуган, растерян и совершенно дезориентирован. Многие, конечно, уже пришли в себя и обрели твёрдые ориентиры, но большинство по-прежнему не знают, что надо, а чего не надо, что хорошо, а что плохо. А некоторая часть народа искренне служит драконам, полагая Белый Орден источником всяческого зла. И всё это наши будущие подданные, о которых мы должны будем заботиться совершенно независимо от того, что они сейчас об этом думают. Не народ вручает нам власть, Иоланда, а Бог.

— Ты в этом твёрдо уверен, Ариэль?

— Не имею ни малейшего сомнения в том, что Бог благословляет меня на царство. Сомневаюсь лишь в том, что смогу достойно исполнить своё предназначение. Но сейчас я не вправе предаваться сомнениям, а потом просто сделаю всё возможное для того, чтобы исполнить Божью волю.

— Я буду с тобой, Ариэль. И в радости, и в горе. Если тебе суждено быть на троне, значит я буду рядом с троном. Хотя, конечно, меня всё это пугает. Предпочла бы оказаться в нашем маленьком домике в пустыне. Власть — это страшно.

— Не бойся. Я сам боюсь. А пустыней мы ещё будем сыты по горло. Власть делает людей очень одинокими.

— И я, наверное, теперь должна буду называть тебя Дагобертом?

— Да брось. Когда мы одни, я для тебя по-прежнему Ариэль. И на людях тоже обращайся ко мне просто и без затей: ваше императорское величество.

— Очень рада, что ты шутишь. А мне вот не до шуток. У меня нет платья для завтрашней коронации.

— Ох уж эти мне девчонки, все мысли — о тряпках.

— Ариэль, у меня всего три платья. Если хочешь, два из них я кому-нибудь подарю, но тогда после стирки я буду сидеть в спальне, завернувшись в одеяло.

— Извини, дорогая. О платье не переживай. Одень лучшее из тех, что у тебя есть, и этого будет достаточно. Императрица должна быть одета элегантно и просто, а это у тебя в любом случае получится. Я хочу создать империю, где внешний блеск не будет иметь никакого значения. При нашем дворе никто не увидит золотой парчи и драгоценностей, только самая простая одежда и никаких украшений. Даже наши короны будут самые простые. Три дня назад меня познакомили с кузнецом, сказав, что он куёт лучшие в царстве мечи, потому что владеет секретом прекрасной стали. Я попросил его выковать для нас с тобой два стальных обруча. Он уже исполнил заказ. Сталь великолепная, это даже на глаз видно. Она имеет удивительное свойство — вообще не ржавеет, и твёрдость её выше всяких похвал. Таковы будут короны империи.

— Мне уже хочется назвать тебя величеством, дорогой.

* * *

Во время коронации Ариэль был, как в тумане. Как бы он не готовил себя к этому событию, а всё равно разволновался, как мальчишка, и деталей потом совершенно не помнил, да в общем-то деталей не много и было. В храме собрались все иерархи Белого Ордена и командиры ополчения, а так же орденские священники. Епископ Пётр совершил Божественную литургию, а потом — таинство миропомазания, после этого — возложил на головы Ариэля и Иоланды императорские венцы. Когда они встали с коленей, обратившись лицом к собравшимся, владыка Пётр громогласно и торжественно провозгласил: «Милостию Божией император Дагоберт и императрица Иоланда». Все собравшиеся трижды прокричали: «Да здравствует император». После чего так же трижды: «Да здравствует императрица». Потом был торжественный обед в монастырской трапезной. Деликатесов здесь не подавали, а вино император и вовсе запретил, сказав: «Пусть наша радость будет чисто духовной и ничем не замутнённой».

Коронационные празднества длились 12 дней, но состояли они только из богослужений и таких же скромные обедов. Во всех 12-и монастырях под горой поочерёдно отслужили 12 литургий, после чего император говорил собравшимся несколько простых слов, не считая нужными пространные речи. Весь смысл этих мероприятий был лишь в том, чтобы все желающие могли увидеть императора. Радость людей была совершенной, все ликовали, понимая, что период хаоса закончился, а о драконах в эти дни не вспоминали вообще, как будто с их властью давно уже покончено. Люди теперь чувствовали себя подданными могучего императора, которому с радостью присягали. Никто не сомневался, что дарованный им Богом монарх сокрушит безбожников, едва только явившись перед ними.

И Ариэль всей душой ощутил, что рыцаря Ариэля больше нет. Есть император Дагоберт. Ариэль, пожалуй, всё-таки никуда не исчез, так его до конца дней будут называть жена и ближайшие друзья. Но Дагоберт не равнялся Ариэлю, это были как будто два разных человека. И никому из его подданных отныне не дано было видеть Ариэля, они видели перед собой только императора. Он чувствовал, как во время совершения помазания на царство в него влилась некая могучая сила, не имеющая отношения к его личности. Это была особая благодатная энергия, которую Господь дарует своему помазаннику. И эта сила теперь жила в нём, и действовала, и принимала решения. И все его подданные, обращаясь к нему, будут обращаться теперь именно к этой силе. А сам он скрылся. Он по-прежнему существует в этом мире лишь для нескольких человек.