Белый Слон
Шрифт:
Девушка на тяжелом серебристо-черном круизере, в блестящем синем шлеме с черным стеклом, выглядела в этом застывшем мире, как инопланетянин.
Она сбавила скорость и неторопливо проехала через дворы.
Мотор заглох перед одним из подобных домов в пустынном маленьком дворике.
Звякнула цепь, замкнувшись на колесе, и Лера направилась к подъезду. Шлем она сжала под мышкой, а тяжелые сапоги бесшумно ступали по выщербленному асфальту.
Лампочку в подъезде выбили, должно быть, еще в прошлом веке. «В лучших традициях жанра», — иронично подумала Валерия. Ей было не по себе.
Свет проникал сквозь перила второго этажа, и едва освещал верхние ступеньки. Лера зашла вовнутрь, и прикрыла рукой нос от едкого запаха мочи — то ли кошачьей, то ли человеческой. Девушка склонялась ко второму варианту, потому что даже ее некастрированный Гаджет не источал таких ароматов. Чтобы так загадить подъезд нужно целое стадо котов.
Перешагнув через пивную бутылку, Лера, наконец, дошла до освещенного пространства, и зашагала быстрее. На последнем, пятом этаже, вонь притупилась, и лампы тут оказались целы. Даже стены исписаны не похабными выражениями, а разрисованы корявенькими, но жизнерадостными цветочками. На этаже было три двери с номерами 28, 29 и 30.
Нина Стефанидовна жила в двадцать девятой, но ключа у нее в сумке не нашлось. Значит, либо она оставила его под ковриком, либо у соседки, либо — что маловероятно — в квартире ее кто-то ждал.
Коврика перед дверью не оказалось. Лера переложила шлем в другую руку, и постучала в двадцать восьмую квартиру.
— Кого там на ночь глядя недобрая принесла, — послышалось беззлобное ворчание. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, но лишь настолько, насколько позволяла цепочка. Из щели выглянула круглолицая женщина лет сорока.
— Вам кого? — не очень дружелюбно спросила она, посмотрев на Валерию исподлобья.
— Здравствуйте, я из больницы, от Нины Стефанидовны, — вежливо сказала девушку. — Мне бы ключик от квартиры…
— Что-то не очень ты похожа на медсестру, — женщина скептически осмотрела Леру с ног до головы, начиная с тяжелых черных сапог, кожаной куртки и черных же перчаток, и заканчивая шлемом под мышкой.
— Я не медсестра, — девушка постаралась держаться как можно естественней. — Я лежала с ней в одной палате. Сегодня меня выписали. Она попросила привезти ей кое-какие вещи… Говорит, внук не может приехать.
— Ох уж этот внук… — женщина заметно смягчилась, и даже сняла цепочку, удерживающую дверь. Теперь Лера увидела, что не только лицо женщины было круглым. Она сама вся была как пышка, но не полная, просто крупная. — Я бы на месте Нины давно его и внуком перестала считать. Ни стыда ни совести у него нет!
Лера незаметно улыбнулась. Значит, она не ошиблась в своих выводах. У Нины Стефанидовны есть внук, с которым у нее очень напряженные отношения. Еще на месте преступления она кое-что поняла про старушку. Так, у Нины Стефанидовны был очень нелегкий характер. Это стало ясно по жалобе, найденной в сумке погибшей, и по ее сотовому телефону. Жалоба была на соседку из двадцать седьмой квартиры, находящейся прямо под квартирой Антоновой. Телефон, который едва не треснул в руке Леры, когда она сжала кулак, весь в царапинах и трещинах. По-видимому, его не раз швыряли, а делают это, только когда сильно злятся. Так сильно можно злиться лишь на близких людей, на тех, кто тебе дорог, но не оправдал ожиданий. Например, на внука.
Нашлась и пара незначительных деталей, которые Лера могла использовать, чтобы втереться в доверие к соседке. Например, у Нины Стефанидовны совсем небольшая пенсия, судя по мелочи, найденной в кошельке. Но она купила недешевые шоколадные конфеты и печенье, а значит, скорее всего, ждала кого-то в гости. Возможно, того же внука, с которым решила помириться. Вряд ли с таким характером Антонова имела много подруг. Зато у нее есть кролики. Это Лера определила по волоскам на ее одежде — слишком длинным для кошачьих, и слишком жестких для человеческих.
— А что с ней случилось? — спросила соседка. — Я не слышала, чтобы она на что-то жаловалась.
— Сердце прихватило, — нашлась Лера, незаметно скрещивая пальцы за спиной. И никто бы не догадался, чего ей стоило перешагнуть через себя. Она ненавидела лгать.
— Ох, бедняжка… — покачала головой соседка. — Так много напастей на одну старую одинокую женщину. Никому не пожелаешь! Хотя, характер у нее не сахар. Но такого обращения никто не заслужил.
— А что, она совсем не ладит с внуком?
— Да как тебе сказать… Как деньги завелись, про бабушку совсем забыл. Нищебродкой называл! А сам-то будто дворянин! Школу едва успел закончить, сосунок. Забыл, как у бабки деньги клянчил…
— Так вы дадите мне ключи? — Лера взволнованно посмотрела на часы, и добавила. — Мне домой нужно ехать, поздно уже.
На самом деле, она торопилась, потому что опасалась приезда полиции.
Женщина еще раз недоверчиво посмотрела на подозрительную особу, и спросила:
— А что, тебя вечером в субботу выписали? С каких пор у нас выписка по субботам?
— Меня выписали вчера, — не растерялась Лера. — Просто не было времени приехать. Вообще-то у меня и своих дел хватает, некогда разъезжать по чужим квартирам. Если не хотите пускать, сами к Нине Стефанидовне езжайте. И про кроликов не забудьте. Я собиралась их забрать, чтобы вам не пришлось лишний раз беспокоиться. Но, раз так, разбирайтесь с ними сами. До свидания.
Лера развернулась, чтобы уйти, но соседка Антоновой воскликнула:
— Так вы знаете про кроликов? — голос вдруг прозвучал доброжелательно и почти ласково. Даже в уголках глаз появились теплые морщинки, почти как у Антонины Федоровны. Женщина сделала шаг вдогонку Валерии, и покачала головой.
— Почему же вы сразу не сказали? Я бы знала, так без разговоров ключ отдала. Нина про своих любимцев даже внуку не говорила — только я знаю. Раз она вам их доверила, значит, вы хороший человек.
Лера торжествующе улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид, и обернулась.
— Давайте ключи.
Женщина скрылась в коридоре, вернулась, захлопнула свою дверь и подошла к двадцать девятой квартире.
— Я могла бы и сама открыть… — настороженно сказала Валерия. — Вам ни к чему беспокоиться.