Белый Слон
Шрифт:
— Кар-р! — раздраженно отозвалась птица, выронив ношу. Рука упала прямо к ногам Валерии, а ворон злобно сверкнул единственным глазом, и полетел по своим делам.
— Чертовщина какая… — Даша с опаской приблизилась к липе, брезгливо разглядывая муляж. — Смотри-ка, как настоящая…
Но Лера невозмутимо подняла отвратительную конечность, на ощупь оказавшуюся резиновой, и принялась внимательно рассматривать.
— Фу! — поморщилась Даша. — Брось ее, вдруг она заразная? Откуда ты знаешь, где птица раздобыла эту дрянь? Порядочные вороны блестящее тащат, а этого на расчлененку потянуло… Точно. Это ворон-маньяк.
— Погоди, Дашь. Мешаешь сосредоточиться.
Лера положила кисть обратно на землю так же, как она упала. И проследила взглядом за пальцем. Он указывал на тело погибшей женщины. А Лера уже и забыла про него, после такой встряски.
— Точно! — вдруг воскликнула она, бросившись к трупу. И, к ужасу Даши, принялась шарить в карманах.
— Лер, с тобой все в порядке? Ты какая-то… странная…
На самом деле Даша подумала совсем не это — она перепугалась за подругу, и «странная» — было мягко сказано. Рижская походила на собаку, мечущуюся по минному полю.
— Потом объясню, — Валерия нашла в кармане чек из магазина и мелочь на автобус. Положила обратно и взялась за сумку.
— Что значит потом? И… кто тебе звонил, что ты так переменилась? Да ты на зомби похожа! — Даша от возмущения топнула изящной ножкой, отпечатав в мягкой земле каблук.
Лера промолчала. Она открыла сумку из дешевого кожзама и отыскала там кошелек, сложенную вчетверо свежую газету, кулек шоколадных конфет, печенье, листок с жалобой на соседку и паспорт. Открыв его, прочитала: «Нина Стефанидовна Антонова, сорок четвертого года рождения, проживает по адресу ул. Купеческая, дом 7, квартира 29». Штампа о бракосочетании не оказалось, а в графе «дети» значился только сын.
— Лер, да что происходит? — не унималась Даша.
— Я расследую убийство этой женщины, — Валерия не подняла головы. Она не знала, что именно ищет, но надеялась, что чутье не подведет.
— Зачем тебе это надо? Сейчас приедет полиция, пускай сами разбираются!
— Даш, — Лера умоляюще посмотрела на подругу. — Пожалуйста, не мучай меня. Поверь, что это необходимо, и все.
Даша, до того метавшаяся туда-сюда, замерла в недоумении, а Лера вернула паспорт на место, быстро открыла кошелек и вынула содержимое. Пара сотен рублей, потрепанная фотография и список продуктов, приготовленный для похода в магазин.
— Ты меня, вообще, слышишь? — Даша принялась ходить кругами и взволнованно теребила телефон. Очки почти свалились с носика, волосы растрепались, но девушка ничего не замечала. — Бросай эти глупости! А если сейчас увидит кто? Да тебя же первую в подозреваемые и запишут!
— Не запишут, — Лера невозмутимо возвратила находки на место. Все, что ее заинтересовало — это фотография, которую она внимательно рассмотрела. С выгоревшего на солнце глянцевого листа смотрел юноша лет восемнадцати. Он был похож на погибшую — тот же длинноватый нос, оттопыренные уши, тонкий рот. Но он слишком молод, чтобы быть ее сыном. Скорее, внук. Лера запомнила его лицо достаточно хорошо, чтобы при встрече узнать.
— Я не знаю, что это был за звонок, но ничего хорошего ты явно не услышала, — Даша перестала мельтешить и постаралась говорить спокойно. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но когда-то мы с тобой договорились доверять друг другу во всем, и я сдержу обещание. Что ты ищешь?
— Не знаю, — Валерия обвела цепким взглядом тело старушки с ног до головы. — Что-нибудь, что позволит понять причину смерти. Факты, улики, зацепки.
— А знаешь… — Даша вгляделась в лицо погибшей. — Похоже она умерла от сильного приступа аллергии.
— Почему ты так думаешь?
— Я с таким уже сталкивалась… У моего бывшего парня была эпилепсия. А у нее аллергический характер. И я знаю, что такое отек Квинке. Посмотри, у нее же губы и щеки увеличены раза в два. Это не отравление, это именно аллергия. Я, конечно, не судмедэксперт, но, кажется, она умерла от анафилактического шока.
Лера задумалась, однако, поиски не прекратила. Она осмотрела все, оставалась лишь газета и — баночка с кремом, которая лежала на земле, едва касаясь пальцев женщины. Именно эта баночка уже наводила на мысль об аллергии, но Лера не была уверена. Теперь все встало на свои места.
Этикетки на баночке не оказалось, и, по всей видимости, крем содержал компонент, который вызвал приступ. Лера не стала трогать улику, чтобы не нарушать ее положение. Она встала на четвереньки, и склонилась почти к ней вплотную.
— Мята… — пробормотала, осторожно поднимаясь на ноги.
— Раз запах явный, значит, шок спровоцировал другой компонент, не имеющий никаких признаков, — Даша обошла Валерию и склонилась над баночкой.
— А знаешь… — добавила она, рассмотрев содержимое баночки. — Это не фабричное производство.
— Да?
— Он не совсем однородный по консистенции, и оттенок такой… м…. буро-желтый. Такой дает ланолин.
— Неприятное название, — Лера развернула газету, добытую из сумки старушки.
— По-моему, обыкновенное, — Даша пожала плечами. — Это жир, который получают при смывании с шерсти овец.
— Я же сказала, неприятное, — поморщилась Лера. — Я думала только у людей бывают жирные волосы.
— Фу, — теперь уже поморщилась Даша. — Скажешь тоже. Хотя, правда, приятного мало. Я таким самопалом не пользуюсь, косметику только в магазинах покупаю. Ну, что там?
Лера пробежалась взглядом по главной странице.
— Это ваша, — она показала Даше первую полосу. Новый день.
— Наша газета самая популярная в городе, — не без доли гордости заявила журналистка. Покосилась на труп и сделала шаг в сторону. — Только, кажется, станет мега-популярной. Скоро.
— Угу. А было в этом выпуске что-нибудь необычное? Ну, не знаю, статья там, или объявление.
— Думаешь, я весь выпуск читала? — фыркнула Даша. — Да только от статьи Семерядова со скуки заснешь. Не говоря про остальное.