Белый Слон
Шрифт:
Потом она прошла мимо шкафа-террариума с рептилиями и амфибиями. Одна пучеглазая жаба-пиппа не сводила с нее глаз — так показалось Лере. Изумрудный питон свесил кольца с коряги, и дремал, положив голову на самую верхнюю веточку.
За ними, отгороженные непрозрачной перегородкой, следовали клетки с мышами, крысами и морскими свинками. Они бегали, пищали, свистели и грызли лакомства, оставленные заведующим кафедрой эмбриологии.
Лера отыскала стеллаж, на котором стояли террариумы с пауками разных мастей.
— Привет, друг, — она постучала огромному птицееду с огненно-рыжими лапками и мохнатым брюшком. Паук не сдвинулся с места, пригревшись под лампочкой.
Лера пробежалась взглядом по каждому террариуму, и увидела то, чего опасалась. На столике рядом с фикусом стоял небольшой террариум, разделенный стеклянной перегородкой. В одной его половине из трубки, оплетенной паутиной, выглядывал точно такой же черно-коричневый паук.
Лера достала банку из сумки, посмотрела на Адольфа, который уже успел заплести паутиной всю коробочку, и со вздохом сказала:
— Ну вот ты и дома, дорогуша.
Паук сидел на коробке и махал передними лапами. С крупных хелицер стекла капелька яда.
— Ну-ну, не злись.
Осторожно отвинтив крышку, Лера быстро перевернула банку, и Адольф выпал, точнее, выпала в свою половину террариума. Коробочка осталась в банке, крепко приклеенная к ней паутиной.
Адольф тут же бросился на стеклянную стенку, чтобы впиться в свою «обидчицу», но Лера погрозила ему пальцем и накрыла террариум крышкой.
В эту самую минуту раздался душераздирающий крик.
Лера едва не выронила банку и чуть не уронила со столика террариум с пауками.
Фонарик метнулся по клетке и отчаянно затявкал, а попугай ара, сидящий в высоком вольере в дальнем конце вивария, забил крыльями и хриплым голосом пронзительно закричал что-то на своем языке.
Лера нащупала в кармане телефон, но сеть оказалась недоступна. Тогда ей ничего не осталось, как выключить в виварии свет, выйти в коридор, запереть дверь и осторожно пойти в направлении звука. Кричали где-то неподалеку, и, выглянув из-за угла, девушка увидела Вику.
Звёздная студентка вжалась в стенку и с ужасом смотрела на что-то, что находилось за распахнутой дверью лаборатории.
— Вик… Вика, что с тобой? — Лера немного перевела дух, но все еще не понимала, что происходит. Виктория не могла произнести ни слова. Трясущимся пальцем она указала в лабораторию, и, вся дрожа, опустилась на пол.
Лера медленно подошла к двери. Она уговаривала себя, что там нет ничего страшного, что у Вики сдали нервы, или она испугалась крысу, или…
От легкого прикосновения дверь открылась шире. Освещение было выключено, но в лаборатории всегда горят светодиоды, мигают огоньки приборов, красным светится сигнализация над дверью, синим — энергосберегающие лампы над реактивами и баллонами с жидким азотом.
Все три баллона были перевернуты и открыты. По полу еще струился туман испаряющегося азота, обволакивая ножки стола, основания приборных панелей, и тело, лежащее на полу.
Лера отшатнулась, подавив рвотный позыв, и едва не присоединилась к дрожащей на полу Вике. Но все-таки сделала шаг вперед и с ужасом рассмотрела то, от чего по коже не просто пошли мурашки — она покрылась инеем, а сердце отказалось биться.
— Ира… — побелевшими губами выдохнула Валерия. Первое впечатление прошло, ужас уступил место одной единственной мысли: «а вдруг ее еще можно спасти?».
Лера бросилась к телу однокурсницы, и дотронулась до ледяной руки. Ледяной — в буквальном смысле. Мысль тут же улетучилась, и снова нахлынул ужас. Лера села на пол и одними руками отодвинулась от замороженного безжизненного тела.
Ира была мертва.
Ее волосы неестественно застыли волнами, ноги согнулись в коленях, как при неудачном падении, а платье встало колом. Конечности девушки и ее лицо приобрели неестественный бледно-голубой оттенок, на ресницах, щеках, губах застыл иней. Совершенно белые глаза выглядели как два теннисных мяча, вставленные в орбиты черепа. Кожа на лице потрескалась, а местами азот разъел ее до кости. Правая рука застыла перед лицом, словно закрывая его от чего-то, а левая… от нее осталось лишь торчащий из плеча обрубок с острыми краями. Рядом же, рассыпавшись осколками, лежала оставшаяся часть.
Со стороны лестницы послышался топот ног и гул голосов. Лера разобрала голос Ксюши, Викиной шестерки — она привела нескольких преподавателей.
— Убили! Иру Глазову заморозили!
Еще через десять минут коридор оцепила полиция. Всюду зажегся свет, лаборатория перестала быть такой зловещей, но зрелище по-прежнему ужасало. Жестокое убийство в университете грозило огромными проблемами.
Всем, кто стал свидетелем произошедшего, было приказано молчать. Сам ректор университета общался с Елиным и следователь взял со свидетелей подписки о неразглашении. Хотя, конечно же, слухи все равно просочились, и еще много лет среди студентов будут бродить страшные рассказы о сумасшедшем химике и не сдавших ему зачет замороженных студентах…
Но в тот момент всем было не до сплетен и шуток.
— Виктория Шильц и Ксения Семенова. Вам придется проехать с нами для дачи показаний, — сообщила Иванна. И с сочувствием, смешанным с беспокойством, посмотрела на Леру. — Тебе тоже. Кажется, тебя ждет очень неприятный разговор с Михаилом Афанасьевичем.
Сквозь неплотно задернутые занавески пробивался яркий весенний свет, наискось падал прямо на морду Бонифация и щекотал влажный коричневый нос. Пожилая такса дремала в корзине, поставленной в углу кабинета, подергивала лапой и временами фыркала, отгоняя невидимых мух.
Михаил Афанасьевич стучал пальцами по столу и исподлобья смотрел на сидящих напротив свидетельниц. Он думал.
— Итак, Виктория Аркадьевна Шильц. Что вы делали в подвале, в то время, когда остальные ваши сокурсники находились на лекции?
Вика сидела набычившись, как длинноногая цапля, и со злостью смотрела на Леру.
— А почему вы ее не спрашиваете? — противно протянула она.
Елин сцепил пальцы в замок и строго произнес:
— Не беспокойтесь, спрошу. Итак?
— Я… я… — Вика не знала, что бы придумать.