Белый вереск
Шрифт:
Итак, сезон начался.
Роберт не видел подобного столпотворения с июня, когда чуть ли не вся армия под командованием доблестного Веллингтона заявилась в клуб, чтобы отметить большую победу англичан над французами. Передавая лакею плащ, Роберт даже подумал, что Веллингтона вот-вот назначат премьер-министром; во всяком случае, сплетни об этом ходили давно, потому что герцога вынудили вернуться на мирные переговоры в Вене. Но, прислушавшись к разговору, Роберт пришел к выводу, что умы членов клуба занимает отнюдь не Веллингтон, и даже не Бонапарт, сосланный на Эльбу, а хлебные законы note 1 .
Note1
Общее
Роберту удалось занять один из немногих свободных столиков в углу столовой залы. Он заказал ужин, бутылку кларета и попросил официанта принести три бокала.
Грядущее событие следовало отметить — ведь это был последний холостяцкий вечер Роберта в Лондоне. Брачные контракты подписали нынче утром, и молодой человек понимал, что заключил самую долгосрочную сделку, но она того стоила. Наутро Роберт отправится в Ланкашир, в Девонбрук-Хаус, чтобы сообщить отцу о предстоящей женитьбе.
— Эй, ты что-то не похож на человека, собирающегося круто изменить свой образ жизни, Роб! — раздался рядом чей-то голос.
Подняв голову, Роберт увидел Ноа — своего младшего брата, который неслышно опустился на стул напротив него. Его каштановые волосы — чуть светлее, чем у Роберта, — как обычно, были взъерошены, словно он только что стоял на сильном ветру. Башмаки Ноа, что тоже было делом привычным, давно нуждались в чистке.
— Ну как дела? — весело спросил он.
— Не могу сказать, что переговоры с лордом Гастингсом — простое дело, но мне, кажется, удалось добиться успеха, — проговорил Роберт, не сводя глаз с наспех повязанного галстука брата. Не сдержавшись, он покачал головой: похоже, тот никогда не научится следить за собой. — Послушай, — обратился Роберт к Ноа, — ты мог бы купить специальные брошюрки с картинками и пояснениями, как завязывать галстук.
Оторвавшись от газеты, Ноа поднял глаза, спрятанные за круглыми очками в черепаховой оправе.
— А от твоего внимания ничто не ускользает, а? — усмехнулся он. — Тебе только что удалось совершить невозможное, общество в неоплатном долгу перед тобой, а ты тут сидишь и разглагольствуешь о моем галстуке! — Покачав головой, Ноа вернулся к чтению. — Кстати, видел я эти брошюрки, Роб. Надо сказать, латинские упражнения мистера Гудфеллоу кажутся мне теперь пустяком по сравнению с ними.
Роберт улыбнулся при упоминании имени их наставника. Этот мистер Гудфеллоу умудрился сделать скучным один из самых интересных предметов, правда, следует признать, мальчики давали ему жару.
— Даже Пьетро освоил инструкцию по завязыванию галстука, Ноа, а ведь он только что начал изучать английский, — заметил Роберт.
— Стало быть, для меня надежда научиться делать это потеряна навсегда, — усмехнулся Ноа. — Но, кстати, я пришел сюда не для того, чтобы праздновать успехи твоего испанского слуги. — Он отбросил газету в сторону. — Давай-ка лучше поговорим о том, для чего мы, собственно, встретились. О твоем венчании. Когда оно состоится?
— Пятнадцатого марта, в Сент-Джеймсе на Пиккадилли, — сообщил Роб.
Удивленно подняв
— Стало быть, осталось чуть больше трех недель? Да уж, ты не теряешь времени зря!
— Я ухаживаю за Энти с тех пор, как вернулся с полуострова. И как понимаю, господа, развлекающиеся под лестницей… — он кивнул в сторону Большой гостиной, — … не раз бились об заклад, ставя на кон огромные суммы, что я подцеплю ее раньше. А сейчас, когда переговоры завершены, мне не-имеет смысла ждать. Я не хочу давать лорду или его дочери времени на раздумья. А то еще, чего доброго, передумают.
— А ты? — спросил Ноа. — Что, если тебе вздумается изменить свое решение?
Роберт расхохотался — таким нелепым показалось ему предположение брата.
— Почему это вдруг я передумаю? Я принял решение не второпях, между прочим. Тебе известно, что Энти — красивая девушка, и многие мужчины добивались ее расположения. У нее внушительное приданое, к тому же она дочь графа. Энти прекрасно держится в обществе и никогда не совершит недостойного поступка. Короче, эта девушка станет отличной женой.
«Несмотря на ее скованность», — подумал он. Роберт вспомнил о торопливом поцелуе в щечку, которым наградил Энти этим утром у кабинета ее отца. Она подняла на него глаза и робко улыбнулась. Роберт представил себе их первую брачную ночь: все свечи в комнате потушены, и Энти, одетая в изысканную, но скромную ночную рубашку, исполняет супружеский долг. Правда, от его прикосновений ее тело содрогается…
Роберт напомнил себе, что страсть не входит в перечень его требований к жене. Это любовницы должны быть страстными. Вот, к примеру, его нынешняя — Джулиана Делафильд — в восторге от привычки Роберта заниматься любовью при ярком свете: Иденхоллу нравилось наблюдать, какой страстью горят глаза женщины, когда он берет ее.
— Жен надо выбирать, учитывая три обстоятельства: их приданое, внешность и положение в свете. У Энти по этим показателям высшие баллы.
— А как же любовь? — услыхал он голос брата. — Страсть? Единение двух душ?
Роберт расхохотался от всей души. Без сомнения, их разделяло не пять лет, а уж никак не меньше двух десятилетий. Или нет? Что-то он стал забывчив!
Роберт вспомнил, что когда-то мечтал быть художником и писать портреты самых прекрасных в мире женщин. Он представлял, как ездит из страны в страну и пишет, пишет, пишет… Полотен будет очень много — он увековечит красоту этих божественных существ для потомков. Роберта ничуть не смущало, когда учитель говорил ему, что краски смешаны неправильно. Когда же он остыл? Лет в двадцать? Или в двадцать пять? Должно быть, довольно давно, потому что сейчас ему всего тридцать два, но кажется, с тех пор прошла целая вечность.
Ноа давно пора усвоить этот урок.
— Женятся, братец, не для страсти. А что касается любви и единения душ… Эту чушь я предпочитаю оставить поэтам. Женитьба должна учитывать социальный статус супругов, делать более прочным их финансовое положение. Все остальное не важно.
Покачав головой, Ноа улыбнулся.
— Ты говоришь о выборе жены так, словно раздумываешь, какое полотно приобрести у Кристи, — заметил он.
— Кстати, разница невелика, — улыбнулся Роберт. — Поверь мне, в жизни не так много вещей, кроме капиталовложений, разумеется, которые стоят того, чтобы думать о том, какие у тебя будут с ними отношения в будущем.