Белый волчонок
Шрифт:
Имя второго бога режет по ушам, ударяется о черепную коробку изнутри так, что чуть слезу не вышибает. Уууух, внезапно. Вот уж от какой встречи я не ждал такой пользы.
Панаевский поднимается, тяжело и напряженно. Надеюсь, для него это тоже не прошло легко. Мне уже не поднять и руку.
Чувство, словно переехали товарняком. А потом сдали задним ходом и переехали еще разок. Только и остается, что злобно смотреть.
— Потому что меня лично вы не убедили, — добавляет он, делает дежурный поклон и выходит.
Так куда жы
***
— Эй!
Меня трясут и хлещут по щекам. Не похоже, что добивают. Но шансы есть. Открываю глаза и вижу бледную рожу брата. За его спиной ходит туда-сюда дед, в дальнем кресле сидит отец.
— Очнулся, — Яр оборачивается и отступает.
— Ну тогда поздравляю, — дед останавливается и вымученно улыбается. — Значит, проверку ты прошел.
— Это нормально вообще? — я делаю попытку подняться и падаю обратно — рановато.
— Ты ослаблен после ритуала. И совершенно не умеешь защищаться. Будь ты в форме, потрепало бы конечно, но не так ощутимо.
— То есть вы знали, что меня ждет и отдали ему? — вопрос риторический, но забери меня хтонь, если не получу прямое подтверждение.
— Игорь, — отец напрягается. — Если бы мы прятали тебя, то разговоров не было вообще. Так что да, мы знали, что тебя ждет. И в случае отказа от проверки тоже.
Зашибись семейство. Не, так-то я их мог понять. Если тут все так заморочены на даре и его контроле, то я представляю реальную опасность. Но это не значит, что меня это устраивает.
Ну накачайте успокоительным, отправьте в детскую группу, изгоните в конце концов. Ах да, последнее только через свежевание. Да у меня больше шансов выжить и в таком случае, чем еще раз столкнуться с этим палачом.
У меня получается подняться, кажется, на одном упрямстве. Почитал книжку на ночь. Пошли они к тем самым демонам. Мне надо выполнить приказ бабули — поспать.
***
Будит меня мерзкое пищание. Я долго ищу источник раздражающего звука. Будильник, обычный механический, стоит в дальнем конце комнаты. Умно, иначе не получилось бы поднять меня с кровати.
Тело болит, татуировка чешется, под глазами синяки размером с черную дыру. Но сила на месте — мне показалось, что вчера Панаевский разорвал ее в клочья. Что же, так просто ее не лишиться, утешает.
Душ, завтрак и взволнованная родительница начинают новый день. Пока я уминаю вторую яичницу, мать уговаривает меня остаться дома и отлежаться. Нет уж, женщина, в постельке я дожидаться своего конца не буду.
Брат молчит всю дорогу к храму Маат. Это не мешает ему нарушать ПДД, материться сквозь зубы и чуть не сбить девушку в самом конце поездки.
Ну а на кого мы еще могли наехать? Эратская злобно скалится, призывая силу. Из золотого свечения появляется львица, разевает пасть в реве и клацает на нас зубами.
— Брысь, — огрызаюсь я на пета и выхожу из машины.
Есть тут кто, например, с бобром? Ну а что, отличные фамильяры. Мне приходится проделать короткую дыхательную гимнастику, прежде чем открыть рот.
— Извини, — киваю в сторону «Мустанга».
Меня осматривают с головы до ног. А я понимаю, что ее глаза такие же золотисто-карие, как у львицы. Девушка хмурится, раздраженно выдыхает и скрывается в дверях храма.
Опять дышу. Ладно, проехали. Я и не сомневался, что об меня ноги вытрут, но шанс дал. Такие как она, молчаливые и холодные, особенно громко орут в других обстоятельствах.
Провожатая у нас оказывается одна, так что и заходим мы на урок вместе. И даже по затылку видно, как девушка этого бесится. Да кто же тебя недо…
— Игорь! — на меня бросается рыжая бестия. — Жаль, тебя вчера с нами не было! Но мы сегодня опять собираемся в Александровском, давай с нами.
Понятно, наглость — первое счастье. Я аккуратно отцепляю девчонку от себя. Ее брат, как и Покровский, усмехаются. Ботаник краснеет, не отрывая взгляда от огненных волос.
С этим все ясно, влип. Олег опять неодобрительно качает головой. Что-то Саницкий слишком уж серьезный для подростка.
— Вряд ли получится. Я буду занят, — улыбаюсь с сожалением.
— Чем? — Илена, похоже, вообще не думает, когда задает вопросы.
— О таком не говорят в приличном обществе, — кидаю короткий взгляд на Эратскую.
Та вскакивает и возмущенно открывает рот, но в этот момент заходит верховная жрица. Впрочем лица вытягиваются у всех без исключения. Знать бы еще, кто эта недотрога.
— Быстро расселись по местам! — у кого-то тоже утро не задалось.
Мы впихваемся за узкие парты со скоростью стаи вспуганных летучих мышей. Голос у моей двоюродной бабушки такой, что слушаешься моментально. Не иначе, как подкрепленный магией.
Взгляд сверкающих голубых глаз останавливается на мне, верховная хмурится. Видит, что меня сильно потрепало? Это хреново, надо учиться маскироваться.
— Сегодня мы поговорим о родовом даре, — жрица отворачивается. — Каждый из вас… кхм, наследников, владеет особенной силой. Той, что одарили боги на ритуале посвящения. Учить обращаться с ней — задача ваших верховных. Моя задача — научить думать, прежде чем обращаться.
Я уже готовлюсь к долгой и занудной проповеди. Вижу, как и остальные немного расслабляются. Только Истровский весь во внимании, даже забывает на Илену украдкой любоваться.
Но тут темнота в углу комнаты сгущается и начинает быстро разрастаться. Из нее выпрыгивает тварь — помесь жука и носорога, только размером в два раза больше амбала Покровского.
Она взвизгивает, противно и громко, и бросается на нас. Вокруг меня сверкают вспышки призыва силы и начинается ад.
Тварь пролетает через ряды парт, снося нас вместе с ними, как пушинки. Я отлетаю к стене и даже умудряюсь удивиться, что разбросанная мебель остается целой. Не успеваю собраться и сильно ударяюсь головой.