Белый волчонок
Шрифт:
— Игорь… — робко начинает она, но я грубо обрываю.
— Я, кажется, сказал, что лучше мне на глаза не попадаться.
— Да, но я должна была перед тобой извиниться лично! — рыжая берет себя в руки, даже спина гордо выпрямляется. — Такое поведение совершенно недопустимо. Мне стыдно и…
— И теперь тебе надо разговаривать с моим дедом.
— В смысле? — от удивления ее уши поднимаются вверх.
Пытаюсь не заржать, делаю печальное лицо:
— Распереживался он. Чуть до приступа ты его не довела. И теперь дед видит единственный
— Что?! — девушка отшатывается и плюхается задницей на подоконник. — Но… Но это невозможно!
— У тебя уже есть жених?
— Нет, — Илена совершенно теряется от такой новости. — Но я… Нельзя же так… Я не хочу!
— Ну, — развожу руками. — Я тоже, знаешь ли, не хотел связываться с ее высочеством. Но видишь, как получается.
— Игорь, — она прищуривается. — Это шутка, верно? Ты просто надо мной издеваешься. За дело конечно, но…
— Иди сама спроси у деда, — пожимаю плечами. — Заодно и договоритесь о деталях. Это вам, девочкам, важны все эти штуки про то, какую свадьбу устраивать. Мне уже все равно. Только одно, — я подхожу ближе. — Когда станешь моей женой, в таких юбках ты ходить не будешь.
Я многозначительно смотрю на предмет одежды, еле прикрывающий нижнее белье и Илена краснеет. Она с надеждой смотрит на меня, все еще ожидая, что я сообщу о розыгрыше.
Нет, милашка, прошибить тебя должно так, чтобы это не забылось уже никогда. Девушка бледнеет, в глазах проносятся мысли, они еще больше расширяются. Вот оно.
Она беззвучно открывает и закрывает рот, плечи вздрагивают — вот-вот заплачет. Вдруг чертовка срывается с места и бежит к двери. Перехватываю, прижимаю к себе, она пытается вырваться, стучит кулачками по плечам, но безуспешно.
— Ни за что! — кричит яростно. — Я не стану этого делать! Я не допущу чтобы…
— Чтобы что? — зажимаю у стены, приближаюсь вплотную и говорю очень тихо. — Чтобы никто не посмел навязывать свою волю?
— Игорь, прошу тебя, — Илена обмякает и начинает умолять. — Сделай что-нибудь. Уговори деда, он должен тебя послушать, прошу…
— А мне это зачем? — улыбаюсь.
— Но… — она запинается и опять краснеет, соображая в каком положении. — Ты что, этого хочешь?
Я уже не могу сдерживаться, смотря на ее метания. Еще чуть-чуть и девчонку удар хватит. Отпускаю ее и меня накрывает смехом, да так, что я складываюсь пополам.
Илена стоит молча, только на лице стремительно сменяются эмоции. Испуг, осознание, гнев, опять осознание и, наконец, смирение. Вокруг нее бурлит сила, она ее сдерживает, вижу — из последних сил. А я просто ржу до слез, не могу остановиться.
— Полегчало? — спрашивает она, когда я наконец прекращаю и глубоко выдыхаю, держась за живот.
— Есть немного. А тебе?
Сжимает губы, злится. Да уж, такое никогда приятным не бывает, я то уж знаю. Пожалуй, из этой шутки я уже выжал все по максимуму.
— Извини, Игорь, — теперь она просто серьезна. — Я была не права. И ты мне наглядно
Вот теперь верю. Вся злость на нее прошла сразу, как только отсмеялся. Теперь пора прекращаться издеваться, только если ее опять занесет.
— Признавайся, тебя из-за подобного фокуса к верховной отправили?
— Нууу… — отводит глаза и вдыхает, ясно. — Да. Я же… В общем у меня этого никогда не было! — выдает вдруг она. — И я даже не знала, каково это. Ну, когда… Понимаешь…
Да хтонь меня забери, этого мне еще не хватает! А еще над нами в парке смеялась. Ну конечно, никто лучше таксистов не знает, как управлять страной, а лучше девственниц — как получать оргазм.
— Слууушай, — я осторожно приобнимаю ее за плечи и веду к двери. — Ну, бояться — это нормально. Не надо торопиться.
Так, главное выпроводить девственницу из спальни. А то мы можем и местами поменяться касательно слухов.
Несу какую-то хрень про подождать и единственного неповторимого, пока отвожу к выходу.
— А можно мы с тобой… — неуверенно начинает Илена, когда мы выходим на улицу, отчего даже сердце перестает биться. — Давай погуляем по вашему парку немного? Нужно немного в себя придти, перед возвращением домой. Отец злится на меня ужасно.
Выдыхаю облегченно и соглашаюсь. Девушка уже живее берет меня под руку и так мы и идем прямо по траве. Про себя усмехаюсь, зная, что деду как раз отлично видно нашу парочку. Ничего, пусть еще немного понервничает, полезно для чувства юмора.
— Ну и как мне теперь восстанавливать свою репутацию? — спрашиваю, совсем я профан в этих играх.
Меня мало волнует, что и кто обо мне подумает. Волнует только то, что публичность означает излишнее внимание. Которого мне, как раз, и не хочется.
— Тебе? — удивляется Илена, а ее веснушки светятся на солнце. — Ну приставала к тебе девчонка, разве парням такое не нравится? Наоборот же. А вот мне совсем плохо придется. Меня же теперь ни к кому не подпустят… И даже если с кем-то буду, ну встречаться, так все станут думать, что я заставила. А чтобы забыли, надо что-то такое натворить! Ну, в смысле, совершить. Меня же теперь не то что в пустыню, на турнир обычный не пустят. Полная изоляция от общества, — она вздыхает. — Так решил Панаевский. Только к тебе и отпустили, извиниться.
— Сильно прессовал? — скучающе интересуюсь я, внутренне напрягаясь в натянутую струну.
— Да уж неслабо, — Илена вжимает голову в плечи, как от холода. — Меня спасло только то, что я всю ночь в истерике билась. Когда до него дело дошло, мне уже было все равно.
— И что ты думаешь о Панаевском?
Девушка останавливается, тянет за руку, разворачивая к себе.
— Игорь, ты меня спас, — говорит очень тихо. — Но, еще одна встреча со службой безопасности, и мне конец. В следующий раз я уже не отделаюсь публичным унижением и домашним арестом. Поэтому я даже говорить об этом не буду.