Белый

Смит Т. Л.

Когда мы заходим, он закрывает дверь и сразу начинает раздеваться, оставляя меня наблюдать. Он оборачивается, чтобы бросить рубашку, и я касаюсь его спины — на ней так много шрамов. Когда Джейк поворачивается обратно ко мне, я касаюсь его губ — там шрам, будто что-то было у него во рту и сильно повредило не только кожу, но и мышцы.

— Хочешь знать, да? — спрашивает он, и я киваю. — Ты уверена, что готова услышать это? — Джейк делает шаг вперед, а я отступаю, снова кивая. — Возможно, тебе лучше не знать этого.

А потом он говорит, рассказывая мне все самые ужасные

вещи, и я не могу удержаться, чтобы не заплакать.

Глава 19

Шесть лет назад

Джейк

Они были в курсе, и я об этом знал. Потому что они весь день ходили вокруг меня на цыпочках. Осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего. Отец не разговаривал со мной. Члены клуба только поглядывали на меня, но у некоторых в глазах был страх — за меня. Я не понимал почему. Если он знал, тогда почему он все еще здесь? Почему не бросился за ней в погоню? Потому что я знал, что он так и сделал бы. Он всегда получал желаемое, или, по крайней мере, верил в это.

Оставшись без дела, я чистил свой байк, оставаясь подальше от их взглядов, от них всех. Вошел Бадди, единственный, кому я доверял по-настоящему, и кто не был приставленным соглядатаем. Только он начал говорить, когда приперся Ру, марионетка моего отца. Бадди посмотрел на меня, затем повернулся к Ру, который махнул головой, давая ему знак уйти. И тот вышел, бросив на меня последний печальный взгляд. Ру начал ходить кругами, а я не обращал на него внимания и продолжал убирать.

— Ты стал сплошным разочарованием, — сказал он, но я не совсем понял, о чем Ру говорил. — Когда предпочел его нашему Клубу.

Потом я ощутил удар по голове и упал на пол. Этого было недостаточно, чтобы меня полностью вырубить, но хватило, чтобы закружилась голова. Я почувствовал, как Ру перевернул меня — голова совершенно не работала — а затем ощутил острую боль. Приложив усилие, я постарался разглядеть сквозь туман, что он там делает. Зрение было размытым, но мне удалось заметить колючую проволоку, обернутую вокруг моих запястий, затянутую так сильно, что они кровоточили.

Ру снова ударил меня по голове, еще больше ухудшив зрение. Затем я почувствовал холод стали — он срезал на мне одежду, полностью обнажая тело, а затем обернул лодыжки все той же колючей проволокой. Я чувствовал, как по рукам стекает кровь — попробовал пошевелиться, освободиться, но из-за этого металл лишь сильнее впился в кожу.

— Ну что, ты с ним закончил? — спросил кто-то.

Я знал этот голос, так как рос с ним. И слышал, как Ру ответил:

— Да.

А когда услышал следующие слова, мне захотелось собственноручно убить его:

— Сделай ему так больно, как только сможешь. Заставь страдать. Главное не убей. Он должен усвоить урок.

По звуку я догадался, что он ушел. Ру потащил мое обнаженное тело за ногу из гаража. Слишком ошеломленный, чтобы остановить его, я старался ухватиться хоть за что-то, мимо чего мы проходили. Ничего не помогало, он просто прикладывал больше усилий и, в результате, проволока лишь глубже

впивалась в тело.

Когда Ру вытащил меня на задний двор, было уже темно. Солнце село, вокруг — тишина. Я задавался вопросом, действительно ли он собирался сделать со мной то, что запланировал?

— Я заставлю тебя страдать. Однажды ты меня за это поблагодаришь. Когда-нибудь ты полюбишь боль так же, как я, — сказал Ру, бросая меня на живот, поверх еще одной колючей проволоки.

Потом он сел на меня, отчего металл впился в кожу еще сильнее. Все эти мелкие проволочки были словно сотни крошечных игл, вгрызающихся в мою плоть.

Потом по спине будто прошел огонь, и я закричал. Он резал меня на куски, буквально снимая кожу полосками. Я чувствовал жжение с каждым его касанием. Потом все внезапно прекратилось, но до того, как я успел закрыть рот, Ру всунул туда моток проволоки, который потом выдернул наружу, словно я был непослушной лошадью, порвав мои губы. Я почувствовал вкус собственной крови, которая стекала в горло. Отпустив мою голову, он снова начал резать мне спину.

Мне хотелось потерять сознание, чтобы не ощущать боли, но не получалось. В меня словно снова и снова впивались тысячи лезвий, с каждым прикосновением оставляя раны и отметины. Снимая слои кожи.

Зрение окончательно размылось, глаза словно подернулись пеленой. А потом он встал, сняв тяжесть своего веса с моего тела.

Мне показалось, что все кончено.

Мне показалось, что он ушел.

Но я ошибся.

Наклонившись ко мне, он показал пистолет, держа его, словно собственного ребенка.

— Его подарил мне твой отец, — глядя на пушку, произнес Ру. И с надеждой в голосе, добавил: — Теперь мне нужно передать его законному владельцу… его сыну.

Гребаный ублюдок.

Того, что произошло дальше, я не ожидал. Последовавшей борьбы, синяков, которая она принесла, шрамов от движения, повреждений от всего этого. Это было слишком. Он измывался надо мной, казалось, целую вечность. Бесконечная борьба, пока боль не стала невыносимой.

Затем Ру перевернул меня, еще раз обвязал проволокой и все. Лишенный возможности остановить, я смотрел на то, как он протягивал ко мне руку. Ру схватил кольцо у меня в соске и потянул, пока оно не осталось в его пальцах. Потом пнул меня в живот так, что я упал, врезавшись в землю грудью. Свежая рана взорвалась болью, словно от ожога, охватив меня всего. Пожирающая меня. Полностью поглощающая. Потом снова наступило онемение.

Я ничего не чувствовал.

Вот в чем проблема, не так ли?

Боль просто исчезла, и хуже этого ничего не могло быть.

Ничего.

Ни слезинки не покинуло моих глаз, но я поддался боли. Сдался ей. И даже не услышал, как ушел Ру.

Лежал в собственной крови, просто глядя, как она собирается в одну большую лужу.

Не пошевелился, когда рядом появился человек — это был Блэк. На его лице было потрясение. Он попытался меня развязать, но у него не было времени. Уходя, он позвал кого-то, а я остался на том же самом месте. Превозмогая боль и пряча ее в самые дальние уголки собственного разума, заставляя исчезнуть навсегда.