Бендиго Шефтер
Шрифт:
Он помолчал. Выглядел он получше, но до выздоровления было еще далеко. Он может пролежать долго.
— Где сейчас девочка?
— У вдовы, Рут Макен. Нет человека, с которым ей было бы сейчас лучше. У вдовы есть сын, он чуть старше девочки.
Когда я уходил, он опять принялся за книгу, которую я видел у него в сумке.
У нас дома был Уэбб. Он сказал:
— Знаешь, что это за человек? Он игрок, играет на речных пароходах и ввязывается в разные заварухи. Он отправил на тот свет с полдюжины человек.
— И что?
— Я
— Пока он ведет себя вполне прилично, как и подобает джентльмену. У меня нет причины относиться к нему с недоверием.
— Ну что ж, хороший стрелок всегда пригодится, — сказал Уэбб.
Через пару дней я был приглашен поужинать у Рут и снова увидел девочку.
Миссис Макен перешила для нее свое старое платье. Девочка тепло со мной поздоровалась и проводила к столу. Она выглядела старше своих двенадцати и казалась взрослой красивой девушкой с огромными печальными глазами.
Я вернул миссис Макен «Уолден», который перечитал дважды, и мне была вручена новая книга: «Жизнеописания» Плутарха.
— В ней говорится о древних греках и римлянах. Нет такой книги, кроме Библии, которую бы прочло большее количество людей, ставших великими, мистер Шафтер. Надеюсь, вам она понравится.
Мы ели при свете очага и свечи. Ужин был тщательно приготовлен и сервирован. Когда мы остались одни, Рут сказала:
— Она отважный, но странный ребенок. Ни слова не сказала о своем брате, но я слышала, как она плачет по ночам.
— Она лишилась матери и брата почти одновременно. Она знает что-нибудь о своих родственниках в Новом Орлеане?
— Только имена. Видела их один раз, когда была совсем маленькой. Помнит большой дом и то, что они ссорились с ее отцом. Он был актером, и ему приходилось играть не только в Нью-Йорке, но даже в Париже и в Лондоне.
— Что с ним случилось?
— Она не сказала, а я не спрашивала. — Тут Рут улыбнулась. — У вас теперь есть поклонница, мистер Шафтер. Вы ее герой. Вы пришли и спасли ее из ледяного царства, прямо как в сказке.
— А что тут такого? — Я почувствовал, что краснею.
— Что вы знаете о Дрейке Морелле? — спросила Рут.
— Он игрок. Его приговорили к повешению в Сан-Франциско. За что — не знаю. Как ему удалось бежать — тоже. Он образованный человек, читает сейчас иностранную книгу. Может, даже латынь. Уэбб что-то о нем слыхал, это он сказал, что Морелл играл на речных пароходах. Кажется, он убил несколько человек, но ведь и мы тоже убили.
— Только приличный человек может связать себя по рукам и ногам двумя детьми, когда самому нужно спасаться. Мне кажется, это стоящее знакомство, мистер Шафтер.
Потянулись дни, наполненные работой и раздумьями о предстоящем путешествии. Этан рассказывал мне о водоемах, возле которых можно найти траву, о многих других важных вещах. Он показал мне начало тропы на Орегон. Мы тихо отметили День благодарения. Джон Сэмпсон отслужил короткую службу, и мы спели старые гимны: «Скала веков» и «Прейдите ко мне, любящие Господа».
Медленно поправлялся Морелл. Он уже нанял меня и Тома Крофта, чтобы мы построили ему жилище. Он заплатил нам золотом, по двадцатидолларовому слитку каждому. Свой заработок я отложил на поездку в Орегон. Однажды я оказался у Рут Макен, когда Морелл пришел к ней за покупками. Подбирая в ее кладовке одеяла и кухонную утварь, он был отменно вежлив, но что-то в нем было еще, что не позволяло задавать лишних вопросов.
— Есть ли тут почта? — спросил он. — Можно ли послать письмо?
— Сейчас нет. Мы отправляли письма с Портером Роквеллом, когда он приезжал сюда. Но ответов пока не получили.
— Тут бывает Роквелл?
— Он приезжал поблагодарить нас. Мы помогли группе мормонов.
— Ну, вам повезло, — сухо заметил Морелл. — Обычно его визиты заканчиваются менее счастливо.
Он задумался.
— Значит, регулярной почты нет, — сказал он.
— Когда-то здесь гоняли на перекладных. Пока индейцы не угнали почтовых лошадей.
— После Рождества я еду на Запад. Куплю стадо и пригоню его сюда, — сказал я. — Могу прихватить ваши письма.
— Значит, вы затеваете дело, — сказал он. — Спасибо. Я напишу несколько писем.
Он собрал все свои покупки.
— У вас бывают гости?
— Почти что нет. Надеемся, что весной все пойдет по-другому.
— Наверняка.
Он поклонился миссис Макен, и мы вышли.
— Красивая женщина, — сказал он. — И настоящая леди.
— У нее много книг.
— Книг?
— Да. Она дает их почитать. Сейчас я читаю Плутарха.
— Вам повезло. Это был настоящий мудрец, человек мира. Да, его нужно читать. А миссис Макен тоже читает Плутарха?
— Муж ее читал. Наверное, и она тоже.
— Что с ним случилось?
— Индейцы… по пути сюда. На Плато. Прежде он был майором на пограничных постах, служил на Востоке.
Когда мы занесли его тюки в дом, я сказал:
— Я заметил, что вы тоже любите читать.
— У меня много книг. А вот с собой всего одна, — улыбнулся он. — Собираться, как вы понимаете, мистер Шафтер, не было времени.
— Что ж, — сказал я, — тому, кто убегает от книг, остается только молиться и уповать на завтрашний день.
Он глянул на меня, но промолчал. Потом сказал:
— Когда в тебя всадили пулю, а у тебя на руках двое детей, лучше не дожидаться следующей. Думаю, с тем джентльменом я еще встречусь.
— Скажите, а та книга… она на каком языке?
— На латыни… Это «Сатиры» Ювенала.
Я двинулся было к выходу, но потом остановился.
— Мистер Морелл, вы мне нравитесь. Нам всем хотелось бы, чтоб вы задержались здесь — сколько вам будет угодно. Но есть одно «но». Насколько я понимаю, вы участвовали в нескольких перестрелках?