Бенефис чертовой бабушки
Шрифт:
Были кое-какие колебания в отношении Юльки. Днем внучка ушла следом за бабулей, спешившей на глюкообразный зов мужа. По настоянию Маринки Юлька должна была охранять покой в одночасье свихнувшейся бабушки. Маринка усекла это опасное обстоятельство первой, а потому сразу оповестила показавшуюся на пороге очередь из членов оперативно-следственной бригады, что все мы – Наталья, Ирина и она с дочерью после убытия свекрови на покой постоянно находились на кухне. Кто ж мог подумать, что покой бабушки окажется вечным? Внести свои коррективы в это заявление равносильно сдаче восемнадцатилетнего ребенка следствию, в качестве реальной подозреваемой. Следом бы арестовали и Маринку – за преступный сговор с дочерью
Место фактического пребывания Юльки определили после отъезда оперативников. Димка из-под машины видел, как девушка, зевая и прикрывая рот ладошкой, направлялась в летний домик. Значит, привычно вылезла из окна. И даже успел позавидовать беззаботной юности. В принципе, время на убийство бабушки у Юльки хватало с лихвой, но мы сразу решили, что после преступления откровенно зевать в расчете на публику невозможно. Сама Юлия Юрьевна пожаловалась: все силы израсходовала на то, чтобы уложить бабулю в кровать. Дождавшись, когда она захрапела, тайком покинула комнату через окно – не хотелось вступать в бесперспективные пререкания с мамочкой на кухне – и отправилась досыпать в летний домик. Вернулась также через окно и очень испугалась бабулиной неподвижности.
Братья Брусиловы, терзаемые тяжелым похмельем, с трудом могли удержать в руках стаканы с огуречным рассолом и на полном серьезе выражали готовность прилечь рядом с погибшей матушкой. В бесчувственном состоянии, но временно – пока не полегчает. Нельзя сказать, что оба не отдавали себе отчета в трагичности ситуации, но воспринимали ее как-то тупо и эгоистично: матушке в данный момент легче, чем им, она свое отмучилась. Следователь злорадно надеялся, что понедельник для них станет в полной мере очень тяжелым днем.
Лично для нас пока самым тяжелым оказалось это воскресенье. В отличие от Александра и Юрия, Ксения, разбуженная диким воплем Юльки и Наташки, мигом присоединилась к дуэту. Орала от всей души, причем, по ее словам, не зная, по какому поводу. А за компанию. Без повода орать нормальные люди не будут, вот и решила оказать им посильную поддержку.
Постепенно разобравшись в ситуации, девушка решила слинять, напомнив Александру, что он ей не муж, не сват, не брат, а остальные тем более. Она не желает находиться в одном обществе с убийцей. Но Александр Сергеевич проявил твердость характера, вытряхнул из сумочки гражданской жены деньги и драгоценные безделушки, быстро обернувшись, вытащил ключи из машины, после чего добродушно предложил мотать, куда угодно. И пожелал бегать без остановок до самого ареста.
После отъезда следственной бригады и «скорой» показала «зубки» Юлька, заметив, что, перед тем как удрать в летний домик, она тщетно искала место для временного отдыха в комнате родителей, но на кровати дрыхли отец и дядя. В неравных условиях. Папа спал поперек кровати, а дядя – упираясь пьяным лицом в одеяло, коленями в пол. Юлькина надежда обрести долгожданный отдых в дядиной комнате рядом с Ксенией оборвалась на тонкой струне Ксюшкиного воя. Девушка пела печальную песню о родине, перемежая ее не очень цензурной лексикой. Такая невезуха сподвигла Юльку на получасовой возврат к бабуле. Дольше девушка не высидела и решилась на вылазку через окно в сад. Ей удалось немного поспать на раскладушке в летнем домике.
– А почему ты не отправилась в комнату Кузнецовых или нашу с Ириной Александровной комнату? – хмурясь, спросил Димка.
– Потому что в комнате Кузнецовых собака. Я же не знала, что ее там нет. А в своей вы дверь изнутри держали. Или просто чем-то подперли, – ехидно ответило догадливое дитя. – Другого времени для секса не нашли?
– Собаки дома точно не было. Она за грибами ушла, – влезла с замечанием Наташка.
– А меня тоже не было в комнате! И Дмитрия Николаевича – он под машиной лежал. Ты просто не в ту сторону дверь открывала, – торопливо заявила я и густо покраснела. Жуткое ощущение – пожар, который не потушишь водой. Главное – ни в чем таком не виновата. Терзаемая нехорошими подозрениями, я тихо пояснила, что все время была в присутственном месте – на кухне.
Юлька хмыкнула:
– Можно подумать, кроме вас, тетя Ира, других женщин нет!
Вне сомнения, Юлька была права. А если брать в расчет деревенских, женщин вокруг – навалом. Может, с кем-нибудь меня спутал? Чушь какая-то. Я с трудом подняла глаза на мужа, откровенно боясь ответного виноватого взгляда. Неужели тоже освоил оконные проемы? Похоже, здесь многие предпочитают их входной двери. Но встретила яростный, обвиняющий, жутко колючий взгляд. И очень обрадовалась:
– У меня – алиби! – чувствуя всю абсурдность ситуации и отмечая, что стихает сжигавшее меня пламя, гордо выдала я.
– Ефимов, да ты после общения со Светланой Никитичной никак сбрендил! – всплеснула руками Наташка. – Я прошу всех запомнить, что мы, Иришка, Маришка и я, безотрывно сидели за столом на глазах друг у друга. А вот с кем ты находился в комнате?!
Борис крякнул, шлепнув ладонями по коленям, поднялся со стула и изрек:
– Совсем помешались с этим сексом. Да Димка постоянно у меня на виду находился, ни на секунду не отлучался. Если у него и был секс, то только с машиной – он под ней лежал и ласково уговаривал какую-то железку не сопротивляться. Юля, ты что, видела Дмитрия Николаевича в комнате?
С интересом отследив небольшую свару, Юлька помотала головой.
– Как же я могла видеть его через закрытую дверь? Просто подумала: раз эту комнату выделили Ефимовым, зачем там кому-то еще шебуршиться? Ну и отправилась через окно проходной бабулиной комнаты прямиком в летний домик.
Обуреваемая смутной тревогой, я встала и на непослушных ногах поплелась в свою комнату. Все присутствующие, толкаясь и мешая друг другу, поспешили следом.
Внешне комната выглядела обычно: кровать, стул, шкаф. Все старенькое. Оперативники в нее только заглянули, осматривать не стали. И теперь я об этом пожалела. Не нашлась сумка с вещами, ранее стоявшая рядом со стулом. Остальной багаж мы с Димкой, не распаковывая, сунули в шкаф. Ощутив нервную дрожь в руках, я распахнула обе створки и была вознаграждена за это кучей шмоток, вывалившихся на меня в невообразимом хаосе. Откровенно удивившись тому, как вся эта гора уместилась в нескольких спортивных сумках, я легко стряхнула с себя лишнее, перешагнула через новые резиновые бахилы и откинула спустившееся кроватное покрывало. Мое и Димкино нижнее белье, флаконы с шампунем, гелем и жидким мылом, выкинутые из вроде как пропавшей сумки, кто-то зашвырнул под кровать. На Димкиной спортивной куртке возлежал кот и, щуря глаза, делал вид, что суета в доме его не касается. Но по его настороженно расширенным зрачкам и напрягшимся мышцам было понятно: Басурман в любую секунду готов броситься в бой. Или наутек. Как карты лягут. Целая их колода выпала из пачки и рассыпалась веером.
– Терпеть не могу карточные игры! – проворчал Димка. – Ира, зачем нам карты?
– Вкусы меняются. То ли через три года, то ли через пять лет, – растерянно заступилась за меня Наташка. – Иришка решила приобрести карты про запас.
– Ничего я не решила! И никакие карты с собой не брала! Была охота таскать никому не нужную вещь. Понятия не имею, откуда они взялись. Слушайте, я к ним даже не притронусь. Димочка, ты уж как-нибудь сам выгреби все из-под кровати. Только осторожно – там злой кот.