Бенефис мартовской кошки

Донцова Дарья

– Точно.

Когда близнецам исполнился год, Аркадий заказал модному художнику Вилову портрет детей. На мой взгляд, вещь вышла неудачная, чересчур помпезная. Младенцы одеты в парчовые костюмчики. Анька красуется в розовом, Ванька в голубом, на головах у них круглые беретки, украшенные перьями, на крохотных пальчиках тяжелые перстни. Мои внуки не носят драгоценностей, Вилов пририсовал их потом, для пущей красоты. Честно говоря, портрет не понравился никому, этакая жутковатая смесь из того, что делали Рембрандт, Гойя и наш Шилов. Однако Олег разбирается в живописи, если хочет в качестве залога

пейзаж из гостиной. В этой комнате у нас висит Констебл, восхитительное полотно английского художника.

– Спасибо за готовность помочь, но деньги не нужны.

– Ну и хорошо, – заявил Олег, – в чем тогда вопрос?

– Видишь ли, я хочу продать пистолет.

– Какой?

– Коллекционный.

– Да ну? – оживился Назаров. – Ну-ка расскажи поскорей, что за штучка?

– Называется «питон».

– А-а-а, – Олег сразу потерял всякий интерес ко мне, – это из современных, мне такой и даром не нужен. И потом, с чего ты взяла, будто он коллекционный? Ступай на Лунинскую улицу, в магазин «Вильгельм Телль», там такого добра как грязи! За копейки!

– Из этого пистолета расстреляли Берию! – ляпнула я, сама не зная почему.

– Да ну?

– Точно.

– Этот факт меняет дело, – забубнил Олег, – только мне он все равно ни к чему. Знаешь что, позвони Модестову.

– Кому?

– Сан Санычу Модестову, не слыхала?

– Нет.

– Действительно, это я глупость спросил, ты же оружием не увлекаешься. Модестов крупный коллекционер, как раз занимается современным вооружением, но не простыми револьверами, а всякими прикольными или такими, у которых занимательная история. Пистолет, из которого шлепнули Берию, это прямо для него!

– Слышь, Олег, – прервала я его, – никто не говорил тебе о молодом человеке, который живет в загородном доме вместе с достаточно молодой матерью по имени Даша?

– Слышал.

– Дай его адрес и фамилию.

– Издеваешься, да? Это же твой Аркадий. Знаешь, у тебя стало странное чувство юмора. Хочешь, чтобы я назвал местоположение Ложкино?

– Другого такого не знаешь?

– Нет.

– Парень собирает пистолеты.

– Современные?

– Вроде да.

– Тогда позвони Модестову, скажи, что от меня, Сан Саныч определенно в курсе, пиши телефон.

Чувствуя, что из желудка к голове начинает подниматься холодная волна, я принялась ожесточенно тыкать пальцем в кнопки, затем услышала густое:

– Алло, Модестов слушает.

– Здравствуйте, мне ваш телефон дал Олег Назаров.

– Слушаю, голубушка.

– Имею пистолет на продажу.

Сан Саныч тихо засмеялся:

– Очень интересно. Какой?

– «Удав».

– Простите, я про такой никогда не слышал.

– Извините, «питон».

– А-а, это меня не интересует.

– Коллекционный, раритетный.

Сан Саныч снова засмеялся:

– И в чем уникальность ствола?

– Из него расстреляли Берию.

Модестов закашлялся:

– Деточка, простите, откуда у вас сия вещица?

Я замялась, потом ляпнула:

– Купила пару лет назад у полковника КГБ, исполнителя приговора, между прочим, отдала немаленькие денежки. Сейчас же мое материальное положение изменилось, вот и приходится расставаться с ценностью.

Модестов крякнул:

– Ладно,

душенька, приезжайте. Пистолет «питон», выстрелом из которого был убит Берия… На это стоит взглянуть. Пишите адрес: четвертый Рощинский проезд, дом четыре. Вам надо будет обойти дом справа, увидите шесть штук черных ворот, мои вторые.

– Справа или слева?

Сан Саныч издал смешок:

– Лучше всего сказала диспетчер такси, когда я вызвал машину: «Да вы проще объясняйте, вторые от помойки». Ладно, скажем более мягко, рядом с мусорными баками.

Не чуя под собой ног от радости, я бросилась одеваться. Так и знала, что он клюнет. Нет, какая я все-таки молодец, и откуда только в моей голове всплыло это название – «питон»? Небось прочитала в каком-нибудь детективе.

Всю дорогу до Рощинского проезда я пребывала в эйфорическом состоянии. Настроение было прекрасным, чудесная погода совершенно не походила на осеннюю, теплое солнышко ярко светило с голубого неба. Такси я поймала сразу, машина оказалась совсем новыми «Жигулями», в салоне которых абсолютно не пахло бензином. Сан Саныч Модестов, наверное, любит поболтать и с удовольствием расскажет мне о своих коллегах-коллекционерах.

Когда автомобиль доехал до Серпуховского Вала, мне в голову вдруг пришло, что никакого пистолета у меня нет, а Модестов небось сначала захочет взглянуть на оружие.

На какую-то секунду я приуныла, но тут же сообразила, как поступить. Велев шоферу разворачиваться, я доехала до «Дома книги» на Даниловской улице, влетела в зал и схватила невероятно дорогую, каменно-тяжелую книжищу «Все пистолеты мира». Теперь я была полностью готова ко встрече с коллекционером.

Дом номер четыре выглядел более чем странно, это было не одно здание, а несколько построек типа коттеджей, старых, довольно обшарпанных, стоявших автономно друг от друга. Не успела я дойти до входа, как что-то загремело, открылась калитка, и послышался рокочущий бас:

– Входите, детка, что-то вы долго ехали.

– Простите, – затарахтела я, разглядывая хозяина, – пробки кругом.

Огромный, импозантно седой мужчина выглядел словно оживший персонаж картин Рубенса. Очевидно, в молодости он был большим любителем вкусной еды, качественной выпивки и красивых женщин. Лет ему на вид около семидесяти, но назвать стариком такую мужскую особь язык не поворачивался. Спина у него была абсолютно прямая, речь четкая, а взгляд, которым он меня окинул, без слов объяснил: Сан Саныч еще о-го-го какой ходок, женский пол ему небезразличен.

– Идите сюда, дорогуша, – пророкотал хозяин и ухватил меня совсем не старческой, крепкой рукой.

Мы быстро пересекли маленький квадратный двор, попали в узкий, длинный, темный коридор.

– Осторожно, не споткнитесь, – предостерег Модестов.

– Хорошо, – ответила я и пребольно ушиблась о какой-то ящик.

– Секундочку, сюда давайте, – велел Сан Саныч, толкнул дверь, и я ахнула.

Перед глазами простирался огромный зал, залитый ярким солнечным светом. Занавесок на окнах не было, а сами окна походили на громадные витрины, они простирались от пола до потолка, занимая две стены. Тут и там стояли фигуры, головы, лежали руки и ноги, сделанные то ли из гипса, то ли из глины.