Бенефис мартовской кошки
Шрифт:
За закрытой дверью тем временем творилось нечто невообразимое. Там, кажется, летали столы и стулья, слышался женский визг, нервный лай собак, стук, грохот, потом в какофонию вплелся мужской голос:
– Мать вашу, что делаете? Суббота сегодня, дайте отдохнуть! Подняли бедлам, уродки, ща милицию вызову, мать вашу!
Я нервно захихикала. Стоит кому-нибудь послать человека по матушке, как перед моими глазами мигом оживает воспоминание. Вот мы, студенты второго курса языкового вуза, благополучно сдав летнюю сессию, отправились за город, на пикничок. Нашли
– Тебе плохо? – испугалась я.
Колька помотал головой и сдавленным от хохота голосом произнес:
– Не-а, погляди налево.
Послушно повернув голову, я увидела установленный щит с надписью «Берегите природу, мать вашу!».
Сами понимаете, что валежник рассыпался, а я сама согнулась от смеха рядом с Николаем. Удивительное дело, до чего у некоторых людей отсутствует чувство языка. «Берегите природу, мать вашу!» Ведь небось автор плаката вовсе не собирался ругаться, а хотел призвать охранять посадки.
Дверь в мою комнату распахнулась. Тяжело дышащая Тина возникла на пороге.
– Чего дрожишь? Иди пей свой кофе.
– А эти где?
– Выперла вон.
– Ты из-за меня поругалась с родственниками!
– Забудь, – отмахнулась Тина, – какая это родня? Чужие совсем. Вспомнили про меня, только чтоб за постой не платить! Хватит про них! Завтракай спокойно!
Глава 18
Около полудня я, сжимая в руке купленную только что амбарную книгу и ручку, позвонила в квартиру номер один дома восемь по Рокотовскому проезду.
Высунулась неопрятная тетка в красном засаленном байковом халате. Мой нос тут же уловил запах куриного супа и жареных котлет. Тетка явно никогда не слышала о правильном питании и ничтоже сумняшеся готовила на обед жирный бульон и холестериновое второе.
– Ну и чего? – весьма нелюбезно поинтересовалась хозяйка. – Что надо?
– Я из детской поликлиники, – отчеканила я каменным тоном, – отчего на прививки не ходите?
Хозяйка попятилась:
– Откудоть? С поликлиники? Так у нас дитев нетуть.
– Комолов Петр здесь не проживает?
– Не знаю такого.
– Так, – протянула я, задумчиво листая пустую амбарную книгу, – опять в регистратуре напутали! Вот народ! Ничего по-человечески сделать не могут! Где теперь этого Комолова искать? Может, в одиннадцатой квартире?
Тетка почесала сальную голову.
– Сколько лет пацаненку-то?
– Около двух.
– В нашем подъезде таких нет, здеся все взрослые, самый маленький Лешка Лосев, но он уж в школу пошел.
– Точно знаете?
– А то! Всю жисть на одном месте, как в шестьдесят пятом въехали, так и зябнем в халупе! Ступай во второй подъезд.
Я захлопнула книгу и перебралась в другое место. На этот раз дверь распахнул пьяноватый мужик в мятой майке и жутких вытянутых «трениках». Вот уж не думала, что у кого-то в гардеробе сохранилась эта раритетная вещь. Услыхав про детскую поликлинику, парень нахмурился, потом гаркнул во всю глотку, обдав меня густым духом перегара:
– Зинка, поди сюда!
– Чего? – высунулась из комнаты худенькая до прозрачности тетка с бесцветным, каким-то застиранным лицом.
– У нас дите есть?
– Сдурел совсем, – покачала головой Зина, – допился до зеленых соплей и блажишь. Дочь у тебя имеется, пьянь подзаборная, Раиса.
– Не, – икнул мужик и ткнул в меня пальцем, – она про пацана толкует!
– Иди спать, – жена толкнула его в квартиру, потом повернулась ко мне и вздохнула: – Уж простите, из запоя выходит, вот и похож на идиота. А вам кого?
Я повторила песню про детскую поликлинику и Петю Комолова.
– Петя, Петя, – забормотала Зина, теребя вытянутую кофту, – имя-то по нонешним временам редкое, ща больше Денисы да Никиты… На третьем тут Ваня Малышев, на четвертом Лена Ромова, а больше и нет мелких, остальные в школу пошли, да и не слыхивала я ни про какого Петю, и Комоловы вроде как не живут здесь!
– Ну вряд ли вы всех знаете, – протянула я.
– Так дом заводской, – пояснила Зина, – кругом свои, разом въезжали. Знаешь чего, ступай в сто восемьдесят третью квартиру. Там Катя Иванова живет, она тебе точно скажет.
– Да? Почему?
– Катюха в домоуправлении сидит. Раньше она у нас бухгалтером была, а потом всех посокращали, осталась одна Катька за всех: за паспортистку, за деньги, за двор! Уж ежели кто про жильцов правду знает, так это она.
Приободрившись, я побежала в последний подъезд и была очень удивлена. Дверь нужной мне квартиры оказалась железной, у порога лежал щеголеватый половичок, а хозяйка, без всяких вопросов открывшая мне дверь, выглядела вполне ухоженной. Вместо грязного халата на ней был спортивный костюм, волосы аккуратно причесаны, а глаза накрашены. Не успела я раскрыть рот, как из комнаты вышли два роскошных перса и начали, урча, тереться о мои брюки.
– Ой, какие у вас шикарные коты!
– Сейчас уберу, – засуетилась Катя.
– Зачем? Они такие красивые!
– Лезут очень, сейчас все брюки обволосят.
– Ну и что? Выйду во двор и отряхнусь.
– У вас, наверное, тоже кошка есть, – улыбнулась паспортистка.
– Целых две, одна ангорская, другая короткошерстная.
– Ангорка небось не лезет!
– Что вы, – засмеялась я, наглаживая котов, – еще как шерсть теряет, пучками, но нас научили, как с этим бороться. Хотите расскажу?
– Конечно, буду очень благодарна, да вы входите.
Я вошла в маленькую, идеально убранную прихожую.
– Берете пуходерку, такую, какими вычесывают пуделей, и раз в день тщательно обрабатываете кошку, но одновременно обязательно даете пивные дрожжи, можно отечественного производства, они недорогие, и еще покупаете витамины с серой. Дней через десять увидите, что из кошечки ничего не сыпется. Попробуйте, нам помогло. Курс таблеток рассчитан на шестьдесят дней, потом месяц перерыва и опять по новой.