Бераника. Медвежье счастье
Шрифт:
— И поэтому тоже, — я проигнорировала последний вопрос. Не рассказывать же, что мастерить эспадрильи меня научила настоящая испанская коммунистка Матильда Лаурисия Бланка Гарсия де Кастаньеро… в рабочем бараке под Нижним Тагилом.
А бутылки мне нужны, чтобы залить в них добытый из елового пня с помощью простейшей перегонки скипидар, пропустить через глиняную пробку скрученный из полоски льна фитиль и поджечь.
На свечи и настоящую керосиновую лампу мы не скоро заработаем. А освещать дом лучиной — то еще удовольствие, мигом
Нам сказочно повезло, что, роясь в полуистлевших сундуках на чердаке, я нашла настоящее сокровище — длинную, позеленевшую от времени медную трубку, закрученную в спираль. Змеевик готовый, с ума сойти! Да это же самая необходимая в деревне вещь!
Глава 16
Время шло, день за днем убегали, как вода в песок. Когда свое хозяйство, да еще такое заброшенное, как здесь, минуты считать не приходится. А за ними и часы ручьем, и дни, и недели… июнь уже за середину перевалил. А работы все только больше и больше.
Я выставила на стол кривоватые глиняные миски, собственноручно слепленные из отличной голубой глины и обожженные в нашей уличной многофункциональной печке, которую я сложила из глиняных же кирпичей по образцу той, в которой свекр когда-то гнал все от самогона до дегтя.
Это дело нехитрое: круглая глиняная труба с поддувами внизу, дно у нее воронкой вылеплено, чтобы смола и деготь вниз стекали, туда наколотый старый еловый пень, глиняной же крышкой накрыть. Из крышки носик наружу, в который потом вставляется
змеевик. Вокруг этой трубы из глиняных кирпичей еще одна труба, это внешний кожух. В промежуток накидать горящих углей — и процесс пиролиза пошел. Снизу смола вытекает, сверху скипидар парит, в обмотанном мокрыми тряпками змеевике конденсируется и в бутылку капает. И воняет.
Дети поначалу не знали, как к этому чуду-юду относиться. С одной стороны — волшебство прямо, химия для всех. А с другой — пни тяжелые, занозистые, скипидар вонючий, смола тоже не фиалками пахнет, да еще и мажется. Полный комплект для истерики.
Эмилина даже попробовала порыдать над несправедливостью судьбы. И заполучила дежурство у печки на следующие три дня. Больше не рыдает, только сопит, кривит губки и тщательно скрывает, как ей интересно, что я еще придумаю. А я много чего могу…
Все свои «изобретения» мне еще пришлось как-то детям объяснять. Это Шон просто смотрит в рот и принимает все на веру. Старших уже легко не проведешь.
Теперь они уверены, что я училась не просто в высшем пансионе самых знатных леди, а в какой-то магической супершколе, где неизвестно зачем маленьких девочек учат выживать на Луне. Как минимум.
А что им еще думать? Вот, например: посуды в доме не нашлось, и горшки я сама соорудила — это просто. Плоская лепеха глины — это дно, а потом приплюснутым жгутом по кругу наращиваем высоту и приглаживаем мокрой ладонью. В войну научилась, когда с геологами в тайге медь искали, а экспедицию
Ложек на заимке тоже не водилось, но тут уж совсем легко: дно речушки, вытекающей из соседнего болота, было густо утыкано пресноводными мидиями. Их мы сварили и съели, а половинки раковинок крепко заклинили в расщепленных палочках — вот и ложка, не хуже любой другой!
Конечно, посуду можно было выменять в селе, невелика ценность. Но если я могу сама сделать замену — сделаю. А на рынке выменяю зерна, сала и других нужных вещей — на зиму запасы сами себя не сделают.
Как ни странно, детей этот робинзонский быт не отпугивал, а забавлял. Да и попробуй покапризничай, когда мачеха — злодейка, а аппетит на свежем воздухе такой, что как бы кашу вместе с миской не слопали.
— Итак, кто из вас сейчас правильно определит, какие травки я положила в кашу, какие в похлебку, а какие в чай, получит приз! — главное, не давать детям скучать. Ну и научить попутно нужным вещам.
Кристис торопливо выхлебала суп из своей миски, на секунду зависла, а потом радостно захлопала в ладоши:
— А я знаю, а я знаю, что здесь! Остренько, как с перцем! Это почки от васильков, чабер и розмарин! Ты утром говорила, что в со-че-тании… они заменяют острую приправу!
— Умница. Теперь кашу ешь, — похвалила я. — Вечером, после того как сделаем массаж рук, сошью тебе куклу.
— Ой! Настоящую?! Вот только… Массаж… — скривилась Крис, а Эми повторила ее гримаску. — Это больно… и скучно.
— Если ты хочешь остаться настоящей леди, то за руками надо ухаживать каждый день.
— А зачем ты жестким полотенцем ногти трешь? Как будто от этого они чище!
— Не чище, а лучше. Если отодвигать кожицу с ногтей каждый день, то, когда вырастете, они будут красивой овальной формы.
— Правда? — удивилась Эми и посмотрела на свои ноготки, из-под которых я каждый вечер заставляла аккуратно вычищать грязь.
— Правда. Доедайте, нам еще сегодня бортики для картошки перестраивать.
Ответом был уже привычный дружный стон.
А что делать? Одна я не справлюсь. И так каждый день… то тюлень позвонит, то олень. В смысле, забот столько — не знаешь, за что первое хвататься.
Кстати, стихи Чуковского на ура пошли, и теперь дети распевали тюленя и оленя на самодельный развеселый мотив, помогая мне наплетать новый уровень бортиков к контейнерам с картошкой.
Один куст у меня на семена пойдет, а остальные семнадцать… Был такой журнал «Наука и жизнь», мы с дедом там вычитали, как вырастить из одного картофельного глазка мешок картошки. Попробовали — получилось. Красота — не два гектара кустов окучивать, а два десятка всего, засыпая их постепенно так, чтобы только верхушка из земли торчала. Потом опалубку вокруг куста разбираешь, а там мешок клубней.